Тина Уэлш - Если любишь — поверь…

Пройдя метров двадцать, она остановилась и повернулась к нему. В тишине ночи ее голос прозвучал особенно четко:

— Не думаю, что я буду последней.

Он беспомощно пожал плечами.

— Не знаю. Но каждый раз, когда я думаю о наших отношениях, одна часть моего существа говорит, что это добром не кончится, а другая — не хочет согласиться с этим заключением.

— Догадываюсь, какая именно часть.

— Я говорю о том, что не связано с физической близостью.

— Ты не можешь обозначить эти чувства или не хочешь? — В ее голосе прозвучала горечь.

— Ты хочешь, чтобы я назвал это любовью, но мы оба знаем, что это несколько преждевременно. — Он тяжело вздохнул. — Мы знаем друг друга меньше двух месяцев. Почему бы нам не отложить определения хотя бы до конца лета и не дать событиям развиваться самим по себе?

— Украдкой заниматься сексом и делать вид перед всей семьей, что мы просто друзья?

— Неужели так плохо, если мы на самом деле будем друзьями?

— Мы оба знаем, что это невозможно. — Из-за ближайших холмов на востоке показалась луна. Освещенная ее светом, Кэрол казалась беспомощной и уязвимой. — Когда дела идут плохо, они никогда не заканчиваются дружбой, Эдвин, а заканчиваются болью, горечью и сожалением.

Он не мог смотреть так далеко в будущее, ибо оставалось слишком много неизвестных.

— Все, что я знаю в эту минуту, это то, что я хочу обладать тобой, Кэрол. — Он раскрыл объятия. — Иди ко мне, дорогая. Ну, пожалуйста.

Она начертила носком круг на песке, выражая всем своим обликом внутреннюю борьбу с собственным желанием. Это так напомнило ему его ощущения, что он чуть было не рассмеялся.

Но она посмотрела на него и облизнула пересохшие губы, а потом провела рукой от шеи вдоль по телу, и ему стало не до смеха. Мощная сила притяжения неожиданным толчком бросила их навстречу друг другу. В мгновение ока их тела оказались сплетенными на холодном песке. Ее доверчивые губы плавились и таяли под его жаждущими губами, а руки легко проникли под расстегнутую рубашку и пробежали по его волосатой груди.

Внутри у него все перевернулось и запульсировало. Ему хотелось как можно дольше продлить момент счастья, подаренный ею. Хотелось изучить каждую клеточку ее драгоценного тела. Но тысячи демонов окружили его, заставив потерять контроль. Он хотел иметь ее… прямо сейчас!

Не владея собой, он сорвал с нее одежду и почувствовал ее жаркое влажное тело, услышал стон, сорвавшийся с губ, когда коснулся сокровенных уголков, уже знакомых ему.

Ей хотелось, чтобы он любил ее не торопясь, изощренно и тонко. Но он слишком долго ждал этого момента и поэтому уже через несколько секунд овладел ею и окончательно потерял себя внутри нее.

Когда он наконец поднял голову и посмотрел ей в лицо, то увидел губы, распухшие от поцелуев, и глаза, мерцающие в свете луны.

— Я должен просить у тебя прощения, — хрипло выговорил он, как только его дыхание успокоилось. — «Сожаление» не совсем верное слово для выражения тех чувств, что я сейчас испытываю.

Медленная тихая улыбка и то, как она поправила прядь волос у него на лбу, сделали его состояние невыносимым. Он привык к другим, более простым отношениям с женщинами — флирту, поддразниванию и легкости. Но нежность Кэрол Стэнли совершенно сбивала его с толку и вызывала какие-то новые, незнакомые ощущения.

Как жаль, что сожаление действительно занимало первую позицию в его сознании. В который уже раз Эдвин пожалел, что не принял ее такой, какая она есть, а затеял это дурацкое расследование. Он знал, что все то время, пока они занимались любовью, его поверенный собирал на нее компрометирующее досье, и это терзало его.

Парень оказался толковым, но, кроме уже сообщенных сведений, не смог узнать ничего нового.

— О чем ты думаешь? — мягко спросила его Кэрол.

Он внутренне сжался от разрушительного чувства вины, пронзившего его, и сказал:

— Я думаю, а не искупаться ли нам.

Она рассмеялась тихим пленительным смехом.

— Здесь?

— Почему бы и нет? — Он сжал ее сосок и мягко покрутил его из стороны в сторону. — Я хочу напомнить тебе о плавании в темноте.

Кэрол снова рассмеялась, но уже по-другому, и он понял по ее интонации, что ей доставляют удовольствие его ласки.

— Я уже забыла о той ночи в бассейне.

— А я нет, — ответил он. — В тот раз я впервые тебя поцеловал.

— И солгал тоже.

Он и теперь лгал ей, на сей раз гораздо более серьезно, и это причиняло ему невыносимую боль.

Приняв молчание Эдвина за смущение, она напомнила ему:

— Помнишь, ты сказал, что купаешься без плавок.

— Ну, на этот раз я буду плавать на самом деле без них, моя дорогая, да и ты тоже.

Он вскочил и помог ей подняться. Вид ее тела, облитого лунным светом, напомнил ему, почему он не смог устоять и привез ее на этот необитаемый островок.

— Кто последний, тот слабак! — закричал он громко, как когда-то в детстве, бросился к воде и красиво нырнул.

Ее смех не отставал от него. Когда он вынырнул в ста метрах от берега, то увидел ее за своей спиной. Яркие звезды отражались в ее смеющихся, темных, как сама ночь, глазах.

Перевернувшись на спину, Кэрол, раскинув руки, легла на воду. Ее груди дразняще возвышались над поверхностью.

— Вода такая теплая, как в ванне, — размягченным голосом сказала она.

— Да, — печально откликнулся он, вставая на дно. — А где здесь холодный душ? Я опять хочу тебя, Кэрол.

Победоносная улыбка засветилась на ее лице. Она молча подплыла к нему и переплела его своими ногами. Ее плечи серебрились под луной.

— Почему я тоже не могу насытиться тобой, Эдвин? — серьезно спросила она, упорно глядя на его рот. — Почему я снова и снова готова быть твоей женщиной для удовольствия?

Он с отсутствующим выражением лица закрутил прядь ее влажных волос вокруг пальца и подумал: как же ты можешь быть такой открытой и доверчивой, с одной стороны, и скрывать то, о чем мне удалось узнать, — с другой?

Она склонила голову набок и прикоснулась к его подбородку.

— Эдвин, тебя что-то тревожит. В чем дело?

— С чего ты взяла? — Он попытался рассмеяться в ответ, но она удержала его взгляд.

— Я вижу это по твоему лицу. Что-то не так.

Ему захотелось рассказать ей обо всем. Сказать ей прямо: «Кэрол, я знаю, что у тебя дома какие-то неприятности. Откройся мне, и я помогу тебе. Никому из членов семьи ничего не нужно знать. Я профессионал и умею действовать конфиденциально. Чем дольше ты будешь молчать, тем дольше между нами будет существовать барьер, мешающий нашим отношениям».

Проблема заключалась в том, что он затеял расследование за ее спиной, после того как они познали друг друга. Она никогда не простит его, если узнает.