Элизабет Кейли - Месть — лучшее лекарство

А вот, кстати, и он!

Бокал хрустнул в руке Шейна, и дорогой коньяк пролился на скатерть. Еще одна трата. Шейн и так отдал чуть ли не половину своего состояния, чтобы оплатить штрафы. Теперь ему еще долго придется выкарабкиваться из финансовой ямы. И самое поганое, что ни один банк сейчас не даст ему кредит, разве что под грабительские проценты.

Шейну захотелось сплюнуть. Макалистер как ни в чем не бывало сидел за одним столом с его бывшей женой, ее хахалем и его бывшей любовницей. Это казалось извращенным издевательством, но Шейн понимал, что, скорее всего, парочки и не подозревают о наблюдении. Если бы женщины знали, что в ресторане сидит их заклятый враг, они был просто ушли. Точнее Энни бы ушла. Кортни точно не удержалась бы от того, чтобы выставить бывшего любовника идиотом перед всеми в зале. Она умела закатить отличный скандал!

За последний месяц произошло слишком много неприятностей, подумал Шейн, а тут еще эта встреча… А Энни оказалась еще той тварью. Не успела развестись с мужем, как уже нашла себе любовника. Вон как щебечет с ним!

Как и многие испорченные люди, Шейн предпочитал не замечать своих грехов, но быстро мог возвести в ранг преступления любое действие другого человека, особенно человека хорошего. Таким простым способом он старался доказать себе, что сам не так уж и плох.

Если она так быстро забыла, что значит супружеская верность, кто знает, а не гуляла ли она на стороне, когда мы жили вместе? — подумал Шейн.

Шейн чуть отодвинулся от стола, когда официантка убирала осколки бокала. Он уже был почти уверен, что Энни ушла не из-за его измены, а из-за этого хлыща. Шейн мучительно вглядывался в черты его лица. Где-то он уже видел…

— Черт! — прорычал Шейн, чем ужасно испугал официантку.

— Что-то не так, мистер? — пролепетала она.

— Еще коньяка! — распорядился Шейн.

Ну как же он сразу не узнал! Тот самый юрист, что представлял интересы Энни!

Значит, это был заговор? Шейн был уже почти уверен в этом, все так логично складывалось. Энни и этот юристишка спутались за моей спиной, потом решили поживиться моими деньгами, нашли Кортни и устроили весь этот спектакль с объявлением войны, переманиванием моих специалистов и прочей ерундой. Может быть, и Макалистер вовсе не случайно занялся моими финансами? Может быть, этот ужин — благодарность?

В этот момент Холден наклонился и что-то прошептал на ушко Кортни.

Так вот в чем дело!

Шейн хмыкнул и сделал глоток. Коньяк обжег горло.

Это был заговор. Многоходовка, в которой я оказался просто пешкой. Или нет, королем, самой уязвимой фигурой на поле. Моя королева начала играть против меня. А я недооценивал ум Энни. Или все это затея Кортни? Они стоят друг друга.

Шейн бросил еще один злой взгляд на радующиеся парочки. Кортни громко рассмеялась и захлопала в ладоши.

Нет, сказал себе Шейн, эти курицы не могли придумать такую сложную комбинацию. У Кортни не хватит усидчивости, она любит получать все сразу, а у Энни не хватит подлости. Но у их хахалей и того и другого оказалось сполна. Так вот что они имели в виду, когда объявляли мне войну!

Он улыбнулся, и проходившая мимо официанта отпрянула в испуге.

Они хотят войну? Они ее получат.

Шейн встал, бросил на стол скомканную купюру и, не оглядываясь, вышел из ресторана. Ему сегодня еще нужно было успеть в клуб. Шейну было что рассказать этим вечером. А ничто не распространяется так быстро, как грязные сплетни. Впрочем, сам Шейн искренне верил во все, о чем собирался говорить. Поверят и другие. Люди всегда охотнее верят выдумке, особенно если выдумка порочит кого-то. Такое блюдо съедят с удовольствием и будут делиться ими со своими знакомыми. Нужно было лишь придумать достойный соус.

В клубе Шейну даже не пришлось особенно привлекать к себе внимание. Достаточно было лишь изобразить оскорбленную невинность и высоким звонким голосом рассказывать старому знакомому о том, как встретил предательницу жену в обществе налогового инспектора.

И вот уже Шейн в центре внимания, его расспрашивают, ему сочувствуют и думают, кому бы еще рассказать такую увлекательную историю. Еще бы, жена, адвокат и налоговый инспектор объединились, чтобы разорить порядочного законопослушного бизнесмена!

Соус был отменно хорош, достаточно сладок, достаточно горек и в меру солен. То, что надо. Шейн собой гордился. Он был уверен, через неделю, если не раньше, Макалистер услышит эту историю, разумеется весьма приукрашенной. А будет еще лучше, если услышит не только Макалистер, но и его босс. Хорошо бы подбросить такую бомбу журналистам, но у Шейна было слишком мало доказательств, точнее их вообще не было, да и не хотелось привлекать слишком пристальное внимание к собственным делам. Мало ли что эти падальщики раскопают?

Шейн прекрасно понимал, что и у него рыльце в пушку. Он еще легко отделался в суде одним штрафом, а то сидеть бы ему сейчас в окружной тюрьме штата и размышлять о том, чем бы себя занять в новой жизни, когда истекут десять лет заключения.

Но сейчас он был доволен эффектом. После этого рассказа многие из тех, кто отказывался его замечать, опасаясь быть причастными к истории с налоговыми махинациями, вновь начали разговаривать с ним как ни в чем не бывало. А это значило, что скоро старые поставщики вернутся к нему, прежние покупатели соизволят вспомнить о договоренностях, и, быть может, даже налоговые службы в следующий раз проявят снисходительность. А кому хочется быть обвиненным в должностном преступлении, пусть даже и молвой?

Да, Шейн был доволен. Но в его голове родился еще один замечательный план. Уж если Энни и Кортни решили устанавливать свои правила и нарушать законы, почему бы и ему не заняться тем же самым?

Холден никак не мог сосредоточиться на работе. Мысли о Кортни теснились в его голове, грозя разорвать перегруженный мозг. Как было бы здорово сейчас забросить все эти отчеты в дальний угол, смотреть из окна на бешеную жизнь большого города и пытаться понять, что же случилось.

Чем он мог обидеть Кортни? Почему она стала с ним так холодна? Ужин прошел замечательно, Энни и Дарел оказались милыми и добрыми людьми, и Холден видел, что Кортни искренне радуется за подругу. Тогда в чем же дело?

Как можно понять этих женщин? — сердито подумал Холден, отодвигая в сторону отчет. То она смеется, то плачет, а то захлопывает дверь перед носом и не желает звонить.

Вот уже неделю Холден не слышал голоса Кортни. Он так хотел снять трубку и набрать ее номер, поговорить — не важно о чем, лишь бы удостовериться, что она не плод его фантазии, не мечта. Нет, не так. Удостовериться в том, что его мечты обрели форму.