Мишель Селмер - Герцог-сердцеед

Виктория охотно отвечала, хотя к десерту ей уже начало казаться, что испанская инквизиция была милосерднее к своим жертвам. Когда вопросы приобрели более личный характер — «Так вы думаете, что когда-нибудь захотите завести детей?», — Чарлз заявил, что обещал своей помощнице экскурсию, которая закончилась, как и следовало ожидать, в спальне Виктории.

Позавтракав на следующий день, они несколько часов провели с родителями Чарлза за беседой, просмотром семейных альбомов, прогулкой по саду и по побережью. Ее здесь так хорошо приняли, что Виктория посмеялась над своими прежними страхами. Правда, она ожидала, что матери Чарлза скоро надоест ее общество, но этого не случилось. Пип не желала отпускать гостью от себя вплоть до того момента, когда настало время одеваться для вечера.

— Ты им понравилась, — сказал Чарлз, когда они поднимались в свои комнаты.

— Мне они тоже. Честно говоря, я не ожидала, что твоя мать будет оказывать больше внимания мне, а не тебе.

— Это нормально. Для нее ты новый человек, а она любит встречаться с людьми.

Эту черту ее характера кое-кто унаследовал, подумала Виктория. Чарлзу до поры до времени тоже было интересно все новое. Пока ему с ней не скучно, но рано или поздно это должно было случиться. Эта мысль то и дело возникала у нее, но она старалась об этом не думать — для нее разрыв всегда означал страдания. Она может сколько угодно обманывать себя, что легко забудет Чарлза, но в глубине души знала, что это не так.

— Прием начнется через три часа, — сказал Чарлз, когда они дошли до того места, где их пути расходились. — Сколько времени тебе понадобиться, чтобы одеться?

Виктории не нужно было спрашивать, почему этот вопрос его так интересует — достаточно было взглянуть на его многообещающую улыбку.

— У тебя или у меня? — только и спросила она.

Глава четырнадцатая

В ожидании Чарлза Виктория была как на иголках. Они уже опаздывали на полчаса, и во многом благодаря Чарлзу, который никак не желал покидать ее спальню, так что ей пришлось буквально вытолкать его за дверь.

Она уже была готова, и ей ничего не оставалось делать, как сидеть и думать о том, что внизу ей предстоит встреча с сотней или около того людей, которых она вряд ли знает. Что, если они и заметить ее не захотят? Она ведь не относилась к высшему обществу — даже в то время, когда они с отцом владели известным отелем.

Когда раздался стук в дверь, Виктория вздрогнула. Вскочив с кровати, она оправила платье, сделала глубокий вдох и, пытаясь унять сердцебиение, произнесла:

— Войдите.

— Мы опоздаем, — раздался за дверью голос Чарлза, а затем появился он сам. В смокинге он выглядел невероятно элегантно. Увидев ее, он резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену, и несколько секунд просто смотрел на нее.

Виктория дополнила красное платье небольшим бриллиантовым ожерельем своей матери и надеялась, что ее туалет ни в чем не будет уступать туалетам других дам.

Проглотив комок в горле, она затеребила юбку.

— Что скажешь?

— Ты выглядишь… — Чарлз покачал головой, словно не мог найти подходящих слов. — Бесподобно, — наконец сказал он.

— Правда? — на всякий случай переспросила Виктория.

— Так бесподобно, что у меня просто нет других слов. — Он дотронулся до ее щеки рукой и запечатлел на губах легкий поцелуй.

В этот самый миг между ними словно что-то произошло. Виктория видела по глазам Чарлза, что и он это почувствовал. Их отношения неуловимо, но бесповоротно изменились.

— Виктория… — начал Чарлз, и она каким-то чутьем поняла, что он собирается ей сказать о пробуждающейся в его сердце любви. Она была уверена в этом, будто он уже произнес эти слова. Ее сердце замерло, но она их так и не дождалась. Чарлз струсил в последний момент. — Нам пора.

Виктория кивнула. Она не могла винить его в том, что он испугался признаться в своих чувствах, тем более что для него это, возможно, было в первый раз. Но если бы он их только произнес, она бы также открыла ему свое сердце и призналась, что чувствует то же самое.

Как Виктория и предполагала, все гости принадлежали к высшим слоям общества, но, вопреки ее предубеждениям, никто не обращался с ней так, словно хоть в чем-то считал ее ниже себя, Возможно, именно так они и думали, но были достаточно хорошо воспитаны, чтобы это не демонстрировать.

Пип представила ее всем гостям, с которыми, на ее взгляд, ей было просто необходимо познакомиться. При этом она шепотом рассказывала ей ходящие о них сплетни, чем весьма позабавила Викторию.

Она снова встретилась со всеми членами королевской семьи, и каждый из них пытался — причем иногда чересчур энергично — убедить ее не увольняться из компании. Виктория отвечала, что она обязательно подумает, прежде чем принять окончательное решение. Когда она поняла, что все искренне этого желают, то даже пожалела, что ей придется покинуть остров. Правда, если Чарлз попросит ее остаться…

И это уже не казалось таким уж невероятным, так как весь вечер он не спускал с нее глаз. В какую сторону она бы ни посмотрела, его страстный взгляд следовал за ней. Виктория была готова поклясться, что знает, о чем он думает, глядя на нее, — что она безумно нравится ему в этом красном платье, но он ждет не дождется, когда сможет его с нее снять.

Он почти не скрывал своего интереса к ней, что не могло укрыться от гостей, тем более от женщин, жаждущих завладеть его вниманием.

— Мой сын только на тебя и смотрит, — сказала ей Пип с улыбкой матери, чья мечта женить своего сына наконец-то начинает сбываться.

— Да, я заметила.

— Он продолжает настаивать на том, что вы друзья, но я никогда не видела, чтобы Чарлз смотрел на женщину такими глазами.

Надежда вспыхнула в Виктории с новой силой. Что, если ей не показалось и Чарлз начал испытывать к ней глубокие чувства?

Их разговор прервал сам Чарлз:

— Виктория, ты не потанцуешь со мной?

— Конечно, — опередила Викторию миссис Мид. — Ступайте.

Под звуки медленного танца Чарлз обнял Викторию, безотрывно глядя ей в глаза и чуть ли не гипнотизируя ее своим взглядом.

— Только не говори моей маме то, что я сейчас тебе скажу, — шепотом сказал он. — Ты здесь самая красивая женщина.

Так это было или нет, но Виктория действительно почувствовала себя самой прекрасной женщиной.

Чарлз пытался смотреть Виктории в глаза, но ее губы так и притягивали его взгляд.

— Ты даже не представляешь себе, как сильно я хочу тебя поцеловать.

— А ты не представляешь, как сильно мне хочется, чтобы ты меня поцеловал, — улыбнулась Виктория, зная, что Чарлз этого не сделает, так как их уговор включал в себя ее требование: никаких знаков внимания на публике. Чарлз согласился, чтобы скрыть их отношения от родителей, а Виктория — чтобы скрыть их связь от всех остальных.