Люси Гордон - Идеальная партия
Трэвис назвал отель.
— Он всегда там раньше останавливался.
Трэвис набрал номер. Шарлин тихонько отошла.
Она страшно боялась того, что может произойти, и знала, что он возненавидит каждого, кто это увидит. Но она оставила дверь своей спальни открытой и услышала, как он говорит:
— Хорошо, когда он придет, не могли бы вы передать ему сообщение? Я оставлю вам номера своего домашнего и мобильного телефонов. В любое время дня и ночи.
Трэвис повесил трубку и обернулся, увидев ее в дверном проеме.
— Доброй ночи, — сказал он. — У тебя был долгий изнурительный день.
Смысл был прост. Он часто говорил об их близости и его доверии к ней, и все же сейчас она ничем не могла ему помочь. Шарлин тихо закрыла дверь.
Дважды за ночь она вставала и осторожно заглядывала в комнату Трэвиса. Он все еще был там, молчаливый и неподвижный. Телефон ни разу не зазвонил. Ответ мог быть простым. Эймос мог съехать накануне вечером или поздно вернуться и оставить записку на потом. Он еще позвонит. Обязательно.
За завтраком она спросила о последних новостях, не выдавая, как много ей известно.
— Я уснул, — произнес Трэвис как можно более равнодушным голосом. — Если телефон звонил, я мог его не услышать.
С тяжелым сердцем Шарлин наблюдала, как он уходит на работу. Инстинкт подсказывал ей опасаться худшего. Она знала, что Трэвис чувствует себя изолированным, вырванным из сердца членов семьи. Он прекрасно осознавал отцовское равнодушие, граничащее с презрением. Эймос приехал в страну, в которой жил его сын, и не связался с ним, даже не сказал об этом заранее. Когда Трэвис протянул руку, он даже не откликнулся. А Трэвис вынужден был смотреть на брата Дариуса, любимого сына, которым ему самому никогда не стать. Но Эймос позвонит. Обязательно. Наверное, он воспользуется мобильным и позвонит Трэвису на студию. Но на случай, если он позвонит на городской телефон, она пробудет дома весь день.
Время шло в тишине. После полудня зазвонил телефон, и Шарлин схватила трубку.
— Это я, — сказал Трэвис. — Кто-нибудь звонил?
— Нет.
— Ясно. Ладно, увидимся вечером.
Трэвис пришел домой рано, взглядом задав вопрос, и пожал плечами, когда она покачала головой. Он расположился на диване, просматривая новости, пытаясь найти дополнительную информацию об Эймосе. Но ничего не было.
Шарлин принесла ему кофе.
— Ты выглядишь уставшим, — заметила она.
Зазвонил телефон. Их взгляды встретились, разделив надежду. Трэвис ответил.
— Алло? Отец! Рад слышать тебя. Я слышал, ты неподалеку. Может, мы могли бы встретиться? Я могу взять пару дней отпуска и слетать в Нью-Йорк, что скажешь? А, понятно. Что ж, в таком случае… — донесся до Шарлин голос Трэвиса.
«Чертов Эймос Фэлкон! — с раздражением думала она. — Будь он проклят за то, что посмел ранить Трэвиса».
Разговор был окончен. Трэвис так и сидел на диване, будто слишком устал, чтобы когда-нибудь снова пошевелиться.
— Что случилось? — спросила Шарлин, собираясь присесть рядом.
— Он возвращается в Монте-Карло, — ответил Трэвис тусклым голосом. — Он позвонил мне из аэропорта.
— Черт бы его побрал! — не выдержала Шарлин.
Трэвис пожал плечами:
— Я для него ничего не значу. Зачем ему притворяться в обратном? Ладно, все. Пора быть реалистом. Я, пожалуй, пройдусь. Не жди меня.
— Можно я пойду с тобой? — тихо спросила Шарлин.
— Нет, тебе не придется по вкусу такое времяпрепровождение.
— Эй, будь осторожен! Если ты закончишь вечер в ночном клубе с какой-нибудь потаскушкой, это будет для тебя гораздо разрушительнее, чем ты думаешь.
— Никаких женщин, я обещаю, только…
— Только целое море выпивки, да? — догадалась Шарлин.
— Ну, разве что самую малость.
Она не могла оставить его одного в таком состоянии! На этот раз он будет потакать своим слабостям, все больше и больше. Враги будут наготове. Все, кто хочет уничтожить его, сойдутся в одной точке.
— Ни за что! — воскликнула Шарлин, удерживая его. — Даже не вздумай уйти!
Но Трэвис мягко высвободился из ее рук.
— Я ухожу, — сказал он. — Я знаю, ты желаешь мне добра, но я не могу вечно прятаться за твоей спиной.
— Трэвис, не делай этого. Это опасно, — почти умоляла она.
— Это как раз по мне. Мужчина имеет право иногда себя плохо вести.
— Конечно, имеет, — согласилась она. — И ты можешь вести себя так плохо, как ты только захочешь. Но только здесь, со мной. Никаких свидетелей. А если меня кто-то спросит, был ли ты плохим мальчиком, я буду безбожно врать.
— Не пытайся меня контролировать, Шарлин.
В отчаянии она так и осталась сидеть на диване, подперев голову руками. Это должно было произойти. Она ничем не может ему помочь.
— Ладно тебе, не делай из мухи слона, — сказал Трэвис, сидя рядом с ней. — Я ненадолго. Может, пришло время вырваться из-под твоей опеки? Эй, ты что, плачешь?
— Нет, — хрипло проговорила она.
— Нет, плачешь. Со мной все будет в порядке, — пообещал он.
— Пожалуйста, — прошептала Шарлин. — Прошу тебя, не делай этого. Они будут ждать тебя.
— Тебе не кажется, что тут попахивает паранойей?
— Да, я параноик. Но иногда паранойя — абсолютно правильная вещь. Пожалуйста, Трэвис, не ходи. Я не пытаюсь контролировать тебя. Я пытаюсь помешать тебе все потерять.
— Я не…
— Потеряешь, потеряешь! — Шарлин не дала ему договорить. — О господи, как ты можешь спустить все в трубу? Пожалуйста… Прошу тебя…
Ее захлестнуло ощущение собственной беспомощности. Поведение его отца лишило Трэвиса присутствия духа, вселяя в него саморазрушение так, что только мятеж может успокоить его дух. Он заплатит за это высокую цену, и она, поклявшаяся защищать его, ничего не могла сделать. Ее рыдания становились все безутешнее.
— Не плачь, — попросил Трэвис, проводя пальцами по ее щеке. — Я не могу этого вынести. Послушай… Послушай, я…
Ответом была долгая тишина.
Трэвис наклонился, и его губы коснулись ее губ. Даже сейчас он все еще пребывал в нерешительности, но только на мгновение, пока не прочел нежное желание на ее губах, в ее руках, прикасающихся к его лицу. Страстное возбуждение, завладевшее ими, было подобно шторму на побережье, но все еще прячущемуся за облаками, соблазнявшее их обещанием сладостных открытий, лишь бы они имели мужество сделать их.
— Шарлин. — Он отодвинулся. — Ты думаешь…
— Т-ш-ш… Я думаю… что сейчас не время для раздумий.
Трэвис засомневался всего на миг, словно ему нужно было быть полностью уверенным. Тогда он медленно поднялся и взял Шарлин за руку, чтобы переместиться в его комнату. Огромные окна, распростертые над огнями города, были не зашторены. Но они не стали их закрывать. В том не было необходимости. Здесь, наверху, в темноте, никто не мог видеть, как их одежда упала на пол. Какое-то время, лежа на кровати в странной неподвижности, безмолвно задавая друг другу вопросы, ища ответы, они были счастливы, найдя их. Первыми несмелыми движениями они познавали друг друга, осознавая, что все правильно.
