Люси Гордон - Идеальная партия

— Я получаю удовольствие. Я же сказала, что все сделаю, серьезно.

На мгновение что-то промелькнуло в его глазах.

— Абсолютно все?

— О чем это ты?

— Я сам бы хотел это знать.

— Вы оба выглядите слишком серьезными. Скажите что-нибудь друг другу, — подсказал Джо, наблюдавший за ними неподалеку.

— Ты наступил мне на ногу, — горячо сказала Шарлин.

— Что-нибудь приятное, — уточнил Джо.

— Ты самый красивый мужчина во вселенной, — заявила она, театрально хлопая ресницами.

— А теперь ты просто смешишь его, — запротестовал Джо.

— А чего ты ожидал? — спросил Трэвис, ухмыляясь. — Как можно сохранять невозмутимое выражение лица в данной ситуации?

Появились журналисты и фотографы.

— Эй, Трэвис, расскажите нам о своей даме. Весь Лос-Анджелес только о ней и говорит.

— Тогда зачем мне вам что-то говорить? — сказал он слегка скованно.

Шарлин задумалась, боялся ли он обидеть ее, сказав слишком много, и убедилась в этом, когда он похлопал ее по руке, пробормотав: «Не волнуйся!»

— Да ладно. Всего пару фраз. Где вы познакомились?

— Мы буквально врезались друг в друга на студии, — легко ответила Шарлин. — Я заблудилась, а он… помог мне найтись. Может быть. Я думаю, на этом все, не так ли? — Она загадочно улыбнулась.

Как только они продолжили прогулку, она спросила:

— Надеюсь, ты не думаешь, что я сказала слишком много?

— Это было блестяще! — резюмировал Джо. — Прекрасная история. Ты действительно в этом знаешь толк, правда, Трэвис?

— Да, — согласился он. — Это так. — Трэвис через плечо оглянулся на папарацци, все еще преследовавших их, и устало проговорил: — Они что, никогда не сдаются?

— Они ждут, что ты ее поцелуешь, — рассмеялся довольный Джо. — Не тяни. — Он быстро отошел в сторону, чтобы не попасть в кадр.

— Он прав, — на мгновение задумавшись, промолвил Трэвис.

— Конечно, прав.

— Прости.

— Мы должны быть профессионалами, — уверила его Шарлин.

Солнце начало садиться, отбрасывая золотое сияние на песок и заставляя воду искриться. Словно объединенные одной и той же мыслью, они неглубоко зашли в воду и остановились, глядя в лицо друг другу.

Трэвис нежно убрал волосы с лица Шарлин.

— Время быть профессионалами, — прошептал он и наклонился навстречу ее губам.

Шарлин наслаждалась прикосновением его губ. Нежных, робких, затем решительных, умоляющих, притягательных, доминирующих.

«Это все показное действо, — напомнила она себе яростно, — в основном чтобы одурачить фотографов и лишь чуть-чуть чтобы спровоцировать меня на действие в нужном русле. Ничего настоящего. Помни об этом!»

Но было трудно помнить об этом, когда он так крепко прижимал ее к своей груди.

Чувства стремительно сменяли друг друга, приводя ее в смятение. Удовольствие, возбуждение, ощущение, что жизнь открыла новые горизонты. Но еще и страх, потому что она знала, что была на грани потери контроля над собой. Шарлин хотела его все больше и больше.

— Довольно, джентльмены. — Джо появился как из тумана. — Мистер Фэлкон хотел бы насладиться приятным вечером без вас, нарушающих его личное пространство. Ваше время вышло.

Журналисты получили что хотели и начали понемногу расходиться.

— Ты в порядке? — мягко спросил Трэвис.

— Да, я… Все хорошо.

— Я сожалею. Ты на это не подписывалась.

— Все нормально. Я не собираюсь делать из этого проблему, обещаю. Разумность и хладнокровие. Это то, о чем мы договаривались.

Какое-то время Трэвис колебался, словно прозвучавшие слова застали его врасплох. Затем он мягко отпустил ее, сказав:

— Конечно. Я знаю, ты всегда держишь слово. Нам пора домой.

Теперь они останутся наедине, и что-то еще может произойти между ними, счастливо размышляла она. Но Джо вклинился между ними как злой демон, объявив, что он зарезервировал для них столик в одном из самых модных ресторанов города.

Так что тем вечером представление продолжилось под сверкающими люстрами. Они говорили ни о чем. У Шарлин было такое чувство, что он держит легкую дистанцию, словно настороже после дневных событий. Она набралась терпения. Возможно, дома они смогут поговорить более непринужденно.

Но Трэвис прикрыл глаза и сказал:

— Кажется, я слишком много выпил. Нам стоит вернуться домой прежде, чем я позорно вырублюсь. — Он вышел, обнимая Шарлин за плечи, чтобы не упасть, и пробормотал: — Я обопрусь на тебя, не возражаешь?

Шарлин ободряюще похлопала его по руке.

— Я здесь именно для этого, — нежно улыбнулась она.

Ей не терпелось отвезти его домой, увидеть его в тепле и комфорте, возможно даже счастливым. Это все, чего она хотела. Чтобы он был счастлив.

Не было даже намека на то, что произойдет и как это опустошит его.

Глава 10

Трэвис, по обыкновению, включил телевизор, как только они добрались до дома, чтобы успеть посмотреть новости. Он моментально напрягся, уставившись в экран.

— Это же… — выдохнула Шарлин.

— Мой отец, — подтвердил он, прибавив звук.

«…Люди, помнящие Эймоса Фэлкона по прежним временам, заинтересованы в том, чтобы снова увидеть его в действии, и эта конференция в Нью-Йорке…»

Потрясенный, Трэвис присел на диван, взгляд прикован к экрану. Шарлин села рядом, пытаясь представить, как это отразится на нем.

Оказалось, что Эймос Фэлкон пробыл в Нью-Йорке три дня, в течение которых присутствовал на встречах и общался с людьми такими же богатыми, как и он сам. Единственное, чего он не сделал, так это не встретился с собственным сыном.

Внезапно Шарлин почувствовала, что Трэвис напрягся еще сильнее. Другой человек появился на экране. Ему было около тридцати, внешне очень похожий на Эймоса и, кажется, в прекрасных отношениях с ним.

«…Его сын, Дариус Фэлкон, который, казалось, покинул финансовый мир, но который присоединится к отцу в его новом начинании…»

Репортаж закончился.

— Он в Нью-Йорке, — пробормотал Трэвис. — Сколько сейчас там времени?

— На три часа больше, чем у нас, — сказала Шарлин. — Должно быть, он уже спит.

— Самое время позвонить ему. Нет, погоди. — Он начал нажимать кнопки телефона в поисках сообщения. Но ничего не было.

— Они не говорили, где он остановился, — сказала Шарлин. — Так что куда ты собрался звонить? Может, кто-то у него дома знает. Если ты позвонишь…

— Нет! — резко оборвал ее Трэвис. — Ни за что!

«Конечно, он не будет афишировать, что отец проигнорировал его», — подумала Шарлин, обвиняя себя в невнимательности.