Эва Киншоу - Охотник за счастьем

— Мы устроим все так, чтобы сохранить полную вашу независимость… Если наши личные контакты будут мешать работе, мы откажемся от них.

— А почему вы считаете, что личные контакты могут обернуться проблемой? — наивно спросила молодая женщина и тут же пожалела, что эти слова сорвались с языка.

— Когда я наблюдал, как вы рассматривали мой злосчастный портрет, то понял, что вы способны на интриги. Вот вам мое объяснение.

Снова он старается ее обидеть. Эстер едва сдерживала слезы. Переведя дыхание, она еле слышно сказала:

— Не могу понять направление и суть нашего разговора…

Его голубые глаза сузились.

— По-моему, Эстер, вы и не пытаетесь сделать этого, просто не желаете понять главного из того, что я вам втолковываю.

— Вы имеете в виду… неотвратимость моего согласия лечь с вами в постель?

— Естественно. Дело в том, что какие бы отношения ни возникли между нами, они никогда не станут так неприятны вам, как это было в случае с Патриком Керром.

— Вам-то откуда знать?

— Все очень просто. Между нами может произойти только то, что будет приятно вам, что случится в соответствии с вашим желанием. Основанное на абсолютной честности, это станет проявлением настоящей жизни, а не чего-то схоластического, стерильного, противоестественного. Не исключено, что скоро Эстер Олдфилд превратится в живую, теплую, полнокровную и… темпераментную женщину. Ведь пока вы только бездушный калькулятор.

Эстер закрыла глаза и, порывисто вскочив, выбежала из кабинета.

— А зачем? — напряженным голосом спросила Эстер на следующее утро, услышав приглашение Картера к полету по окрестностям.

— Во-первых, мне казалось, что небольшой перелет успокоит ваши нервы, а во-вторых, я хочу увидеть реальную ситуацию с распространением наводнения.

— Что касается моих нервов, то они в полном порядке.

На это замечание Билл ответил:

— Тогда это путешествие должно настроить вас на лирический лад.

Эстер промолчала, только бросила на надоедливого собеседника холодный пристальный взгляд.

— …И это весь Маунт-Монро? — удивилась Эстер примерно через час их полета.

— Да. Сто двадцать душ, пивная, фельдшерский пункт и все. Правда, есть еще ипподром. — Он показал рукой куда-то вниз. — На пару дней в сентябре сюда прибывает много народу — до пяти-шести тысяч человек!

— Шесть тысяч на этом пятачке?! — искренне изумилась Эстер. — Где же они размещаются?

— Живут в палатках. Дело в том, что бега в Маунт-Монро одни из самых популярных. Их история насчитывает более ста десяти лет.

— Даже не могу себе представить, как все это происходит.

— Нарисуйте себе мысленно такую картину: четверть миллиона выпитых банок пива, море широкополых ковбойских шляп и звенящих шпор. Сотни три легких самолетов на взлетной полосе, разряженные в пестрые тряпки туристы, и среди них стражи порядка в высоких сапогах и с широкими кожаными ремнями. Тут же боксерские ринги, разного рода шоу, кафе, бары, забегаловки… Вот так и выглядит Маунт-Монро в дни бегов… Между прочим, за сегодня это первая улыбка для меня, — педантично констатировал Билл, увидев, что Эстер улыбнулась.

— Тогда это дорогого стоит, — пошутила она. — Чем мы займемся?

— Пивная, видимо, закрыта. В межсезонье это жалкое зрелище. Большинство посетителей — транзитники, развозящие грузы по различным точкам в окрестностях этого замечательного «центра цивилизации». В различных дырах тоже есть свои ипподромы. Они, конечно, не так знамениты… Здешние бега прославились еще в те дни, когда через эти места пролегал путь, по которому гнали скот по пятисоткилометровой дороге.

— Значит, именно тут действовали пиратские капитаны, каторжники и миссионеры?

— Да. Если вы уже насытились впечатлениями, то мы можем лечь на обратный курс. Но предлагаю пообедать тут.

— Тысяча восемьсот восемьдесят четвертый год! — с удивлением воскликнула Эстер при виде фасада старомодного отеля. — Вот это да!

— Ладно, ладно, умерьте ваши восторги. — Билл слегка подтолкнул спутницу в сторону отеля, окруженного каменной площадкой. Самолет он посадил буквально через дорогу от здания. — Как вы воспримете предложение опрокинуть по большой кружке ледяного пива? — невинно спросил Уильям.

— Мне кажется, бокал ледяной колы больше подойдет к текущему моменту.

— Надеюсь, что вы, будучи честной девушкой, не станете отрицать, что мои предначертания сбылись: ваше нервное состояние улучшилось. — Он решительно поднимал самолет вверх, направляя его назад, в Вестклифф.

— Да, это так, — смущенно согласилась честная девушка и вдруг с удивлением воскликнула: — Это что? Уже Вестклифф?

— Нет. Это другое поселение.

— С воздуха все так похоже! — Эстер повернулась к Биллу: — Спасибо вам за сегодняшний день!

— Я рад, если доставил вам удовольствие, Кстати, есть еще немало интересного в часе-другом лета отсюда, может быть, стоит посмотреть?

— Не смею вас обременять, — ответила она.

— Ну что вы! Скажите, пожалуйста, милая леди, вы когда-нибудь мысленно возвращаетесь к вечеру нашего знакомства?

— Стараюсь не делать этого, но не всегда получается…

Эстер нарочито внимательно стала вглядываться в окно. Какое-то время они летели в молчании, наконец Билл с удовлетворением воскликнул:

— Все! Мы в Вестклиффе.

И вдруг тихо выругался.

— Что случилось? — встревожилась женщина.

— Да вон, посмотрите вниз. У нас гости!

Посмотрев вниз, она заметила чей-то легкий самолет.

— Вы знаете, чей это?

— Да, это Чарлз Блатт пожаловал собственной персоной и, видимо, не один.

— Это интересно!

— Так или иначе, вам все равно пришлось бы с ним встретиться.

— Вы ведь его не любите, правда?

Билл коротко взглянул на нее, и глаза поразили своей холодностью.

— Да, я его не люблю!

Больше он не произнес ни слова, сконцентрировав внимание на посадке самолета. Билл не ошибся — в гости пожаловали супруги Блатт.

— Мы решили, что вам нужна помощь, Билл, — произнес Чарлз, как только они встретились. — Мы знаем, что София и Мартин на время выбыли из игры, и Кэй сказала, что надо полететь к вам и спросить, не нужна ли помощь. Правда, дорогая?

Кэй Блатт едва оправилась от изумления, вызванного присутствием Эстер, и после холодноватого приветствия сказала:

— София что-то говорила о приезде бухгалтера… — Потом повернулась к Биллу: — Может быть, мы здесь лишние? Если так, скажите прямо и мы тут же улетим.

У Кэй были рыжие шелковистые волосы, серые глаза и темные густые ресницы. Прелестно смотрелась ее подтянутая фигура. В женщине угадывалась врожденная уверенность, как и у Софии, да и у самого Картера, что весь мир принадлежит только им. Эстер вынуждена была признать: более красивой женщины она в жизни не встречала. С первого взгляда ясно: Кэй Блатт глубоко наплевать на все бухгалтерские проверки семейной фирмы.