Мирра Блайт - Посланец небес

– У вас привычка видеть скрытые мотивы в самых обычных поступках.

– Я мог бы обидеться на столь глубокомысленное замечание, юная леди, – фыркнул Джулиус, и Анна от души рассмеялась, такое у него было выражение лица. – Думаю, – прошептал он так тихо, что захотелось напомнить – он у себя дома и вовсе не обязан понижать голос, – думаю, ее выпроваживает мой сын.

Анна потупила взгляд.

– Уверена, вы ошибаетесь, – сказала она спокойно.

– Так или иначе, когда они недавно сообщили мне новость, он, похоже, не был особенно опечален предстоящей разлукой.

Анна встала и принялась расхаживать по гостиной. Сейчас она думала лишь о том, как скрыть свои чувства. Если уезжает Мария, то, конечно, уедет и Эдвин, если не сразу, то скоро. Эта мысль, казалось, должна была обрадовать. Но вместо радости возникло отчаяние, как будто она стоит на краю зияющей черной бездонной пропасти.

Она больше не будет видеть Эдвина. Глупо не радоваться этому! Однако, как ни трудно, надо признаться, хотя бы себе самой, что те радости и горести, которые с ним связаны, та осторожность, к которой приходилось прибегать в его присутствии, пусть и причиняли ей много хлопот, но все же были лучше пустоты, ожидающей впереди.

– Джулиус, – проговорила она медленно, – пусть вам не кажется, что стараюсь переменить тему, но я подумываю о том, чтобы взять отпуск. – Она услышала какой-то шум в дверях, оглянулась и увидела Марию, но решила не обращать на нее внимание, – Короткий отпуск. Уеду куда-нибудь, где тепло.

– Но почему? – Джулиус взглянул на нее искоса с таким выражением, словно она собралась лететь на Луну. – Ты же не переносишь жары? К тому же и здесь нынче теплое лето.

– Тогда, может быть, туда, где похолоднее. – Куда?

Куда угодно, чуть не вырвалось у нее. В Сибирь, на Гебридские острова, в Монголию, в Тимбукту. Куда угодно. Тут в гостиную вошла Мария, села на диван и раскрыла журнал.

– Куда-нибудь.

– Хм. – Он немного подумал и недовольно сказал: – Ты уже довольно долго работаешь без отпуска и в последнее время выглядишь уставшей. Ты знаешь, в чем причина? Может быть, действительно уехать? Это взбодрит тебя.

Анне совершенно не хотелось разговаривать на подобную тему, тем более в присутствии Марии. Та хоть и спряталась за журналом, но, вероятно, вся обратилась в слух. Анна пробормотала какие-то слова: они оба подумают, и когда ему будет удобнее, он отпустит ее недели на две. На этом разговор закончился.

Анна пошла к дивану, оставив Джулиуса просматривать воскресные газеты, и вдруг увидела, что Мария улыбается ей. Улыбается тепло, искренне, а не своей обычной холодной улыбкой, доставившей Анне столько неприятных минут.

– Садись рядом, – Мария сделала приглашающий жест, и Анна, поколебавшись, подчинилась.

Инстинкт подсказывал, что нельзя забывать об осторожности, даже при виде такой милой улыбки, но Анне при ее мягком характере было трудно сохранить враждебность.

– Просто я хотела сказать, – проговорила Мария, – что с тех пор, как приехала в Брайдвуд-хаус, вела себя крайне глупо.

У Анны округлились глаза.

– Правда?! – Неужели это искренно? Не верилось. Как будто вдруг Мария сообщила, что раздает свои великолепные наряды и уходит в монастырь.

– Да, да. – Она продолжала улыбаться, но теперь в улыбке появилось что-то циничное. – Дело в том, что я, конечно, совершила сумасбродный поступок, приехав сюда. – Она глубоко вздохнула. – Позволь объяснить, – Она помолчала, как бы подбирая слова, и непроизвольно провела рукой по волосам. – Эдвин и я… я всегда думала, что мы поженимся. Не только потому, что это объединило бы наши компании, и даже не потому, что мои родители ждут этого. Мне казалось, что между нами есть что-то, во всяком случае, взаимная симпатия. Но я ошибалась. И поняла это, только приехав сюда. Хотя возможно, в глубине души знала об этом и раньше, но не признавалась себе. – Она умолкла, взглянула на Анну, и та кивнула, понимая и сочувствуя. – Эдвин не создан для любви, – сказала Мария печально. Он слишком дорожит своей свободой, независимостью, чтобы жертвовать ими во имя любви. А для меня или, лучше, для нас, женщин, любовь – это самое главное. Ведь так?

– О, да, – ответила Анна с чувством.

– И поэтому я решила уехать. Не знаю, сказали ли тебе, но я уезжаю завтра. Наварное, в середине дня.

Анна кивнула.

– Да, Джулиус сказал мне.

Мария взглянула на пожилого человека, читавшего деловой раздел «Санди Таймс», и слегка обеспокоенно спросила:

– А он не слышит нас? – Анна покачала головой.

– Нет. В гостиной должна разразиться настоящая война, чтобы он отвлекся от воскресных газет.

– Ведь у нас… как это будет по-английски, женский разговор. – Мария успокоилась.

– Жаль, что у вас ничего не вышло, – сказала Анна совершенно не к месту. – Я уверена, ты встретишь подходящего человека в Италии.

– Несомненно. – Мария взглянула на свои тонкие смуглые пальцы и раскрыла ладонь. – Но это открывает поле деятельности для тебя, ведь так?

Анна покраснела и не ответила. Разговор казался странным, каким-то нереальным! Трудно было ждать от Марии чего – либо, кроме враждебности, а теперь эта женщина вдруг открыла ей душу и искала сочувствия.

– Это все, что я хотела сказать. – И голос Марии задрожал, словно от слез. – Очень жаль, что я не сказала этого раньше. Чувствую, мы могли бы стать друзьями. Женщины должны быть друзьями друг другу. Ведь все мы сестры.

Анна кивнула. Не так давно она уже слышала эту фразу.

– Пойду собираться. Спасибо, что выслушала меня. – На красивом лице Марии снова появилась грустная улыбка. Она поднялась, поправила юбку и разгладила появившиеся складочки на стройных бедрах и животе.

Мария вышла, а Джулиус даже не поднял глаз. Его по-прежнему не было видно за газетой. Анна хотела было попенять на его нетактичность, но решила воздержаться: все равно он не ответит, так как слишком занят чтением. Решила подняться к себе, принять ванну и подумать о том, что сказала ей Мария.

Может быть, подумала она, входя в холл, у меня сложилось неверное представление об этой женщине. Так просто ошибиться, когда в голове путаница и все время ждешь чего-нибудь нехорошего. Возможно, не будь она с самого начала настроена так враждебно, они действительно смогли бы подружиться. Но тут вспомнился суровый взгляд карих глаз – нет, наверное, все же не смогли бы. Опять запуталась.

Никак не ожидая встретить сейчас Эдвина, погруженная в свои мысли, она, лишь почувствовав прикосновение к руке, поняла, что кто-то идет рядом.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказал он, разворачивая ее к себе.

Он только что принял душ. Волосы, до сих пор влажные, были зачесаны назад, так что каждая черточка красивого смуглого лица стала видна с поразительной ясностью. Она почувствовала запах его чистого тела, и у нее слегка закружилась голова.