Патриция Хорст - Лучший из лучших

— Ну разве я был не прав? Разве можно иметь с вами дело?

Напрасно он над ней смеялся. Но и ее поведение тоже нельзя было назвать эталоном благопристойности. Лорена подняла руку, чтобы ударить его по лицу, больно, с желанием унизить. Он перехватил ее руку с быстротой молнии и завел за спину.

— Нехорошо, Конфетка, — процедил Ник, в его голосе не осталось ни следа веселья. — И неумно. Вам следовало бы лучше подумать, прежде чем поднимать руку на человека, натренированного противостоять противнику всеми доступными средствами, вплоть до летального исхода.

— Сами виноваты!

— Это каким же образом?

— Вы заставляете меня делать глупости, а потом позорите перед своими «дорогими»…

Ник снова рассмеялся. И она не могла упрекнуть его за это, никак не могла! Она выглядела и говорила как маленькая дурочка.

— Думаю, малышка сестричка Оливия будет польщена, узнав, что является причиной такой всепоглощающей ревности.

— Я не ревную!

— Конечно, конечно… Вы просто пребываете в бешенстве.

Лорена наконец осознала, как смешно выглядит, расслабилась, улыбнулась — и уже через минуту оба задыхались от неуемного смеха. Не в силах сдержать охватившего ее ликования, Лорена вскочила и побежала по саду. Ее шелковое кимоно летело за ней, трепетало и переливалось алым и темно-красным в лунном свете. Ник с легкостью догнал ее, поймал за тонкую руку.

— Сумасшедшая девчонка! Ты перебудишь соседей. Они вызовут полицию, и я проведу ночь в участке…

— Вот и прекрасно! Ты вполне это заслужил. — Лорена выскользнула из его рук и помчалась по пляжу к воде.

Ник снова бросился догонять ее и догнал, схватил обеими руками, и они оба упали на песок. Но она еще не сдалась — вырвалась, выкрутилась, услышала легкий треск рвущегося шелка, но не обратила внимания. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой беззаботной и радостной, как в эти минуты, когда все тревоги и волнения словно соскользнули с нее, уплыли куда-то далеко-далеко…

Лорена неслась к океану… По колено в воде повернулась, плеснула водой в лицо догоняющему ее мужчине, бросая вызов, маня его за собой, прекрасно понимая, что вызов будет принят, и отчаянно этого желая.

Она увидела сверкнувшую на лице Ника улыбку — да, он принял ее вызов! Она отступала все дальше и дальше, пока вода не достигла тонкой талии, и смеялась, смеялась…

Ник нырнул, подняв такой фонтан соленых брызг, что кимоно Лорены окончательно намокло и прильнуло к ней второй кожей. Неожиданно будто стальные оковы сомкнулись на ее щиколотках, и опора вдруг ушла из-под ног. И вот уже Лорена забарахталась задыхаясь в воде, сомкнувшейся над ее головой.

Они боролись яростно, но игриво, их тела сплетались в странном, нереальном танце. Ник поймал ее пальцы, запутавшиеся в его волосах, разжал их, завел руки ей за спину, крепко сжал. Ухмыльнулся, глядя на ее тщетные попытки высвободиться.

Внезапно настроение его переменилось. Веселье резко оборвалось, уступив место неистовому желанию. Его грубоватый захват стал настойчивым приглашением. Ник держал ее на вытянутой руке, как трофей, захваченный морским богом. Капли воды дрожали на его ресницах и волосах и сверкающим потоком скатывались на широкую, вздымающуюся грудь. Его взгляд заскользил по ней, пока не остановился на желанном рте.

— Иди, — не то приказал, не то попросил Ник и притянул ее к себе.

Его поцелуй был ароматный, как персик, пьянящий, как выдержанный арманьяк, и раскаленный, как июльское солнце Аризоны.

Она обвила его шею тонкими, гибкими руками. Когда набежала волна и слегка подняла ее, она скрестила длинные ноги у него за спиной, не волнуясь о том, что под кимоно на ней ничего нет. Лорена покачивалась в его крепких объятиях, как в кресле-качалке, и упивалась ощущением упругой пульсации его плоти. Обжигающий жар ответной страсти обдал ее, опалил огнем неутоленного, неутолимого желания и разжег пламя, погасить которое мог только он.

И Ник почувствовал это, застонал, не отрывая губ, наполнив ее рот этим сладострастным стоном. Нашел маленькое ушко, зашептал-забормотал страстные, шокирующие, откровенные и волнующие слова:

— Хочу тебя, хочу быть внутри тебя, хочу почувствовать, как ты кончишь…

Он провел пальцами вниз по ее животу, поглаживая настойчиво, почти повелительно, пока не ощутил ответное волнение ее плоти, не услышал слабый полувсхлип-полустон. Лорена ослабела от желания, жаждала осуществления того волнующего, что обещали эти руки.

— Да? — неожиданно хриплым голосом выговорил он.

— Да… Да…

Он взял ее руку и потянул к своим плавкам, прося освободить его от слишком тесных объятий мокрой ткани. Лорена повиновалась и ощутила твердость стали и мягкость шелка, когда напряженная плоть рванулась ей навстречу из тягостного плена. Он ждал и жаждал ее, как и она его.

— Иди, погуляй, Цезарь, малыш. — Неожиданно в соседнем доме открылась дверь и в освещенном дверном проеме показался огромный золотистый ретривер.

Он побегал по саду, деловито обнюхал пару-тройку кустов и направился к берегу. Сразу учуяв знакомый запах Лорены, пес с радостным тявканьем зашлепал к ней по мелководью.

— Черт! — Ник уронил ее, как мешок с картошкой.

— Он дружелюбный пес, — отплевываясь от соленой воды, сказала Лорена.

— Легко тебе говорить, — буркнул Ник, поспешно возвращая свою высоко ценимую собственность в уже, увы, не столь тесные ему плавки.

Момент был безнадежно испорчен. Смущение и уныние затмили магическое очарование летней ночи и лунного света. Ник проявил себя в достаточной степени рыцарем и отвернулся, пока Лорена пыталась прикрыть наготу мокрыми обрывками, бывшими не так давно дорогим шелковым кимоно. Она видела, что он пришел в себя удивительно быстро и не сожалеет, что их так неэлегантно прервали. Даже более того, когда она начала выговаривать виляющему хвостом Цезарю за его поведение, Ник глубоко вздохнул и сказал:

— Не ругай его. У этого пса мозгов намного больше, чем у меня.

— Лорена, Лорена. — Голос Ника заглушил монотонный вой двигателей и вырвал ее из плена воспоминаний.

— Простите, я задумалась. Вы что-то хотите? — Она пытливо смотрела в эти синие глаза, как будто хотела спросить: «Может быть, меня? Или ты рад, что прошлая ночь завершилась так нелепо?»

— Я хотел узнать: вы не помирились с отцом?

Помирилась? Что ж, можно выразиться и так. Лорена вспомнила утреннюю встречу с отцом и их неловкое объятие. Она не думала, что такое возможно, когда направилась на пляж вслед за Доналдом.

— Я хочу извиниться за свое поведение вчера вечером, — сказала она, бредя по песку рядом с ним. — Я была не в лучшей форме и сожалею о том, что наговорила. Я вижу, для мамы очень важно сейчас, чтобы ты был рядом, и я буду считаться с ее желаниями. Ты, возможно, хотел бы, чтобы я забыла о прошлом и приняла тебя с чистым сердцем и открытой душой, но пока об этом говорить рано. Я попытаюсь, но на это уйдет немало времени. И от тебя полностью зависит, сколько именно.