Анна Эберхардт - Шепот страсти

Оно не было в обтяжку, но как-то очень уютно облегало ее мягкие изгибы. У кожаных сандалий, которые она носила, были каблуки в два дюйма. Мэнди комплексовала из-за небольшого роста. Пресс подошел к ней сзади, повернул к себе лицом и коснулся пальцем ее хорошо обрисованных губ.

— Ш-шш... Не говори ни слова.

Ее глаза широко раскрылись от любопытства, когда он обхватил руками ее узкую талию и усадил на мраморный прилавок напротив себя. Взяв ее ногу, он упер ее в свое мускулистое бедро и расстегнул тонкий ремешок сандалии. Потом он бросил сандалию на пол и проделал то же самое с другой ногой.

— Обними меня за шею.

Она взглянула на него чистым пристальным взором, потом улыбнулась с восторгом и закинула ему на шею обе руки.

Его руки коснулись подола ее короткого платья.

— Приподнимись немного, — прошептал он.

Она послушалась.

Дрожащими руками он медленно поднял ее платье сначала до талии, потом выше. На какой-то момент оно зацепилось за ее «конский хвост», но потом неожиданно легко слетело, и выпало из его рук на пол, рядом с сандалиями.

Ее белье было под стать платью. Оно было бледно-розовым, с серой кружевной каемкой и деликатно подчеркивало изящество ее форм. Он медленно провел пальцем от ее шеи вниз к ложбинке между грудями. Легким движением расстегнул бюстгальтер,

Мэнди тут же прикрыла груди руками. Ее длинные покрытые лаком ногти словно предлагали их ему, в то время как большие пальцы прижимали соски. Он обхватил руками ее узкую спину и прижался к ним. Она откинулась, отвела руки назад, выгнулась и удерживала теперь вес своего тела на руках. Его губы коснулись соска, а затем со стоном страсти он прильнул к ее груди.

Ее ответные мягкие стоны были единственными звуками в пустом магазинчике. Да еще непрерывно шуршал под потолком вентилятор. Его янтарные глаза светились мягким огнем, когда он снял с нее розовые трусики.

— Вытянись, — ласково попросил он.

Она улыбнулась немного кошачьей улыбкой и с наслаждением вытянулась на гладкой твердой поверхности, положив щеку на руки.

Его руки ласкали ее шею, кончики его пальцев массировали все ее тело, пока у нее сами собой не закрылись глаза. Он остановился, взглянул на нее сверху, наслаждаясь игрой неона на ее светлом теле, потом повернулся и достал разливательную ложку. Тут же разнесся аромат шоколада — он вылил немного теплого шоколада на ее твердые округлые ягодицы.

Потом он отложил ложку в сторону и начал растирать шоколад большими, чуткими руками. Они скользили в чувственной раскованности по ее мягким, гладким изгибам. Когда ее кожа стала атласно-скользкой от шоколада, он стал его слизывать.

Мэнди откликалась на его самые дикие мечты. Его язык скользил по ее коже, пробуждая в нем желание. Она начала тереться о холодную мраморную поверхность, а его язык то слизывал целую полосу, то свертывался в узенькую трубочку, когда проникал в самые укромные уголки ее пылающего тела...

Еще через несколько мгновений резкий звон колокольчика у двери возвестил, что кому-то нужно в аптеку, и пробудил Пресса от самого чудесного сна, который у него когда-либо случался...

Ночью воздух так и не остыл. Не остыло и бешенство. Оно кипело на медленном огне под безмятежной поверхностью и только выжидало момента, чтобы извергнуться в тишину ночи. Через час после того, как Бью прервал игру и увел Мелиссу наверх, они вернулись на веранду к Слэйдеру.

Звук чиркнувшей спички показался в этой тишине выстрелом. Бью откинулся в кресле и выпустил в воздух клубы сигаретного дыма. Напротив него сидел Слэйдер, разложив перед собой на старом, расшатанном столе книги и бумаги. Он видел Мелиссу, которая, сидела на перилах, скрестив ноги. Она читала, прислонившись спиной к угловому столбу, и белая хлопковая юбка свисала с перил.

Слэйдер переворачивал страницы лежащей перед ним книги, но с того момента, как Бью и Мелисса пришли сюда, не мог прочитать ни слова. Он не мог и думать. Его мучили сомнения. Чего он в самом деле хочет? Наказать Лиссу за то, что она вышла замуж за Бью? Если он отнимет ферму у Бью, он тем самым отнимет ее у Лиссы и Джеми. Месть, о которой он так мечтал, была несоизмерима с ее последствиями.

Мелисса захлопнула книгу и встала.

— Уже слишком темно, читать невозможно. Пойду приму ванну.

Слэйдер тоже захлопнул книгу, но не шелохнулся, только посмотрел, как Мелисса вышла за дверь.

— Ты так хочешь ее, что у тебя все переворачивается внутри, не так ли? — произнес Бью. — Скажи, что так, и я помогу тебе в твоей печали. Перепиши на меня твою половину фермы, и я позволю тебе взять ее на ночь.

Слэйдер встал.

— Она может не принадлежать мне... ты, сукин сын, но она никогда не будет принадлежать тебе... никогда не будет твоей, чтобы ты отдавал... — произнес Слэйдер в ярости.

— Не имеет значения, она всегда будет моей.

Красный туман ярости застил глаза Слэйдера. Он медленно разжал кулаки. Он должен победить, он не должен поддаться, дать возможность Бью вывести его из себя.

— А она принадлежит мне, как положено, — сказал Бью, вставая. — Куплена и оплачена, словно дрянь, каковой и является.

Мелисса услышала из своей комнаты грохот падающей мебели, когда Слэйдер кинулся на Бью, и оба заметались по веранде, размахивая кулаками. Вскоре книги и бумаги Слэйдера постигла та же участь, что и мебель.

Минутой позже Слэйдер уже возненавидел себя за то, что позволил Бью втянуть себя в драку. С проклятьем он отошел от Бью, который, сидя на полу, потирал челюсть.

— Ты можешь избить меня, Слэйдер, как ты это сделал в ночь перед тем, как отправиться в тюрьму. Но я снова выиграю, как выиграл тогда. Мелисса никогда не оставит меня. Она никогда не оставит Джеми, а ты, черт побери, можешь быть уверен, что я никогда не отпущу его с ней.

Слушай его, Слэйдер словно застыл. Ярость переполняла его.

Бью медленно поднялся на ноги и направился к двери. Открыв ее, он не удержался от последнего удара Слэйдеру:

— Лучше сдавайся. Не имеет значения, как ты относишься к этому, но ты проиграл.

Когда Мелисса после полудня вернулась домой, в нем было пусто. Бью уехал совсем рано, а Слэйдер вскоре за ним, сказав, что поедет в город купить себе костюм.

Мелисса поднялась наверх переодеться и увидела, что дверь в старую комнату Слэйдера открыта. Он спал в амбаре, но вещи свои оставлял в комнате, потому что душ принимал в доме. После недолгой борьбы со своей совестью Мелисса вошла в комнату, подошла к комоду и стала разглядывать его пожитки. В верхнем ящике были носки и нижнее белье, другие оказались пустыми. Его брезентовый рюкзак стоял возле комода. В нем не было ничего, кроме копии завещания Адама Синклера. Когда она закрывала рюкзак, что-то в нем привлекло ее внимание. Это что-то оказалось в верхнем клапане, и при виде его у нее перехватило дыхание. Это была карманного формата ее школьная фотография. Она была затрепана, с помятыми уголками, словно кто-то очень часто доставал ее. Мелисса долго смотрела на нее в задумчивости, потом положила на место. Но Мелисса не могла спрятать свою тоску так же легко, как эту фотографию. На крышке низенького комода стоял флакон мужского одеколона и лежало немного мелочи. Она отвинтила крышечку. Вдыхая его запах, она мысленно представила Слэйдера таким, каким он был в то утро, когда пришел из сада.