Дебора Диксон - Ты - мой спаситель

Мэгги с негодованием отвергла эту идею.

— Нет. Почему кто-то должен хотеть мне навредить?

— Не знаю. Вам лучше знать. Вы в последнее время кого-нибудь рассердили?

— Откройте телефонную книгу на разделе «медицина» и выбирайте любое имя. Я бы вам написала список, но не люблю писать. — Она в отчаянии потерла щеки, оттолкнулась от перил и начала шагать взад и вперед, размышляя вслух. — Нет. Исключено. Не могу поверить, что кто-то пытается меня подставить.

— Возможно, кто-то увидел возможность причинить вам неприятности. А может, и нет. Но невольно напрашивается следующее объяснение сегодняшнего пожара: вы сами подожгли сарай, или кто-то хочет, чтобы я подумал, будто это сделали вы.

— Руководство больницы.

— Простите?

Мэгги заколебалась, пытаясь предугадать реакцию Бо на ее откровенное заявление. Верил ли он в свою теорию или нет, но ей было совершенно ясно теперь, что ее подставили. До ужаса ясно. Она даже знала, кто из врачей это сделал.

— Это доктор Беннет, — произнесла она, рискуя подойти поближе. — Он сегодня предупредил меня, что уволит, если я сделаю хоть один неверный шаг. Если кто-то сделал это, чтобы навлечь на меня неприятности, то это Беннет.

— Мэгги…

— Он член больничного Совета. У него есть влияние, и мы с ним не ладим. Почему бы и не он? Я, собственно, и не сомневаюсь, что это Беннет.

Мэгги подняла глаза на бесстрастное лицо Бо, ожидая увидеть хоть намек на признание правильности ее догадки. Не найдя его, Мэгги отступила на шаг.

— Вы все же считаете, что это сделала я.

— Этого я не сказал.

— Вам и не надо говорить, — ответила Мэгги. — И что теперь?

— Ничего.

— Какая приятная неожиданность, — фыркнула она. — Несколько скучных дней, нечего в дневник записать.

Бо несколько секунд смотрел на нее, потом направился к двери в спальню.

— Мы закончили.

Мэгги обхватила себя руками, почувствовав тихое дуновение ветра, всколыхнувшее воздух, и последовала за ним. Никто из них не произнес ни слова, пока они не спустились обратно вниз. На этот раз Гвен не заворчала, только подняла голову и внимательно наблюдала за ними. Бо собрал свои вещи, и Мэгги внезапно охватило такое чувство, словно ее бросают, что было смешно.

Когда Бо подошел к двери, она спросила:

— А что, если действительно что-то случится? Тогда что?

Бо остановился, будто спорил сам с собой. И наконец ответил:

— Позвоните мне.

Мэгги смотрела ему вслед и спрашивала себя, как скоро ей придется снова снять трубку телефона.

8

Дорога домой была долгой, слишком долгой. У Бо оказалась уйма времени для размышлений о Мэгги, о том, какой у нее проникновенный голос, о ее теле, прижавшемся к его телу, и о неожиданно сделанном открытии: он скорее готов поверить в заговор, чем обвинить ее в этом поджоге. Очевидно, его способность рассуждать объективно пошла прахом. Он сейчас думает не головой, а другим, диаметрально противоположным местом. Если у него осталась хоть капля здравого смысла, то первое, что он должен сделать утром, — передать это дело Расселу.

Если…

Бо резко свернул с Хайленд-роуд к верхней южной части Батон-Руж и признался себе, что у него не осталось никакого здравого смысла, так как он не собирается отдавать ни это дело, ни саму Мэгги кому бы то ни было. За последние пять дней он взял ее под свою ответственность. Сам не знал как и почему — знал только, что это так. И из-за этого вдруг впервые почувствовал, что идет по тонкому канату и не знает, куда он его приведет.

Формально ему ничего не следовало предпринимать по поводу пожара в сарае. Тот находился за пределами самого Батон-Руж, а его юрисдикция ограничивалась пределами города. При необходимости и при наличии свободных людей следственный отдел департамента пожарной безопасности помогал некоторым из соседних округов и маленьких городков вокруг Батон-Руж, но не работал на стороне. От них не требовалось расследовать любой случай пожара за пределами города.

И этот пожар его тоже никто не просил расследовать, кроме Мэгги. Поэтому у него имелось пространство для маневра в расследовании причин пожара в сарае и в определении его отправной точки. Отправная точка была не слишком ясной. Против Мэгги не было никаких доказательств, только близость ее к месту происшествия. По двум пожарам едва ли можно составить схему, но он не мог их проигнорировать. Потому что если Мэгги не виновата, это означало, что виновен кто-то другой.

Бо мог опираться только на два факта. Ни один из этих пожаров не начался сам по себе, и единственным общим знаменателем являлась Мэгги. Поэтому ему придется ею заняться.

Покопаться в прошлом Мэгги.

Добравшись наконец до цели и оказавшись в своем небольшом домике, он не стал забираться в постель. К счастью, восемь часов сна никогда не были для него обязательными. Сегодня же он опасался, что мысли о Мэгги проникнут в его сны, стоит ему только закрыть глаза. Слишком большой риск. Поэтому пропустить пару часов сна казалось самым легким способом обмануть свои гормоны и сохранить остатки способностей мыслить непредвзято.

Кроме того, он никогда не мог уснуть, предварительно не приготовив себе выпить и не расслабившись. Бо направился на кухню, отыскал тоник и выжал туда лимон — этот напиток он предпочитал остальным. На вкус он напоминал грязные носки, но ведь и хорошее шотландское виски имело такой вкус. Тоник же стоил намного дешевле.

Автоответчик на стойке бара, отделяющей кухню от пространства столовой, все еще мигал огоньком. Он не прослушивал оставленных ему сообщений с раннего вечера. И сейчас тоже не стал. Догадывался, что по крайней мере одно сообщение от жены шефа Шенье, которая требует у него ответа насчет вечера пятницы. Лори Шенье полагала, что Господь создал мир для спаривания, и не собиралась позволить «женибельному» мужчине пропадать в его «спартанской хижине», насколько это было в ее силах.

Лори устраивала званые обеды. Еда была чудесной, женщины — роскошными, намеки — прозрачными. Бо стало интересно, что бы Лори подумала о Мэгги. Эта мысль вызвала у него улыбку, он поставил диск с песней Клэптона «В отключке» и устроился на кушетке. Больше всего на свете ему сейчас хотелось отключиться от собственных эмоций.

К сожалению, музыка не могла ему помочь в этом. Он оставил попытки расслабиться и принял холодный душ. Пока холодные струи воды обжигали его грудь, Бо прокручивал этот вечер в поисках угла зрения, зацепки, тончайшей трещины, которую можно было бы использовать. Постепенно он сосредоточился на одной мысли.