Джеки Браун - Лучшая из лучших

— Неоднократно.

— Это потому, что я на самом деле тобой горжусь. Ты удивительный, Саймон. Ты не только умный и настоящий профессионал, ты еще и милый. Даже когда тебе нужно готовиться к совещанию, ты находишь время, чтобы помочь другу в беде.

— Ты оранжевого цвета, — сказал он невозмутимо. — Как я могу тебе помочь?

Она рассмеялась:

— Именно об этом я говорю. Ты можешь заставить меня посмеяться над этой ситуацией.

— Ты сама бы начала смеяться рано или поздно.

— Рано или поздно, — согласилась она. Десять или двадцать лет спустя она, вероятно, будет гоготать от смеха, вспоминая нынешнюю историю. — Но спасибо за то, что рассмешил меня сейчас.

— Знаешь, ты тоже удивительная. Я горжусь тобой, Хлоя.

— Но я никакая не удивительная.

— Разве? — спросил он почти сердито. — Ты с отличием окончила среднюю школу, несмотря на постоянные запугивания и издевки одноклассниц. Несмотря на отношение старшей сестры, которая была счастлива, что ты остаешься в ее тени. Ты окончила университет за четыре года, оплатив большую часть обучения самостоятельно.

— Ты сделал то же самое.

— Мне выдавали стипендию.

— Потому что ты невыносимо умный.

Он резко поднялся:

— Не делай этого.

— Чего?

— Мне надоело слушать, как ты принижаешь свои достоинства. В средней школе тебе пришлось нелегко из‑за Наташи и ее подруг. А твоя сестра ничуть не помогала тебе обрести чувство собственного достоинства.

— Фрэнни?

— Она ревнует тебя. Всегда ревновала. И будет ревновать.

Она уставилась на него и повторила:

— Фрэнни?..

Саймон махнул рукой:

— Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты себя очерняешь.

— Но ты стоишь.

— Я… — Он уперся руками в бока и нетерпеливо спросил: — Это все, что ты поняла из нашего разговора?

Хлоя моргнула:

— Я… не знаю.

— Тогда позволь мне кое‑что прояснить.

Он обошел стол, взял Хлою за руки и заставил подняться со стула.

— Ты хороший человек. Ты добрая, веселая и очень умная. Ты красивая и… чертовски сексуальная!

— Ты зачем так орешь? — спросила она.

— Я ору, потому что я взбешен.

— Почему?

— Потому что ты продолжаешь довольствоваться малым. Ты веришь идиотам, которые говорят правильные вещи, но никогда не выполняют своих обещаний. Ты соглашаешься на неполный рабочий день потому, что твой босс заявляет, будто у него нет вакансий. У тебя есть навыки и способности, которые ты можешь применить на другом рабочем месте.

— Мистер Томпсон…

— Нагло пользуется твоей доверчивостью. Опять же, он делает это потому, что ты ему позволяешь.

И твой босс, и твоя сестра, и мужчины, с которыми ты встречалась, относятся к тебе как к тряпке. И мне хотелось бы знать, когда ты намерена запретить кучке ревнивых, нахальных девиц, которых ты не видела последнее десятилетие, диктовать тебе условия жизни?

— Они ничего мне не диктуют.

Он фыркнул:

— Хлоя, ты издеваешься над собой, желая превратиться в совершенную женщину.

— Я бы не сказала, что…

— Ты стала оранжевой! Оранжевой!

— Мы договорились о том, что у моей кожи мандариновый оттенок. В салоне красоты допустили ошибку.

— Единственная ошибка состояла в том, что ты согласилась с предложением Фрэнни посетить этот салон.

— Что ты от меня хочешь, Саймон?

— Я хочу… хочу… — Он сжал ее плечи, потом опустил руки. — Я просто хочу, чтобы ты была счастливой. Чтобы ты смотрелась в зеркало и радовалась своему отражению.

— Я себе нравлюсь.

— Я хочу, чтобы ты себя полюбила.

— Я люблю себя.

— Разве?

— Конечно. Ну, большую часть времени. Я не совершенна, но стремлюсь стать совершенной.

— Знаешь, я с тобой не согласен. Думаю, что ты была совершенна с самого начала.

— Ты говоришь так потому, что ты мой друг, — сказала она машинально. При виде его угрюмого лица у нее снова перехватило дыхание.

— Твой друг. — Он почесал подбородок и отвел взгляд.

— Сайм…

Он заключил ее в объятия. Хлоя резко выдохнула, прижавшись к его мускулистой груди. Его лицо находилось так близко, что она могла видеть золотистые искорки в его глазах. Странно, что прежде она не замечала оттенка его глаз. Не успела Хлоя открыть рот, чтобы что‑то сказать, как он припал к ее губам.

Хлоя принялась убеждать себя в том, что не оттолкнула Саймона только потому, что он застал ее врасплох. И только из‑за неожиданного развития событий она разомкнула губы и позволила языку Саймона скользнуть в ее рот. Боже правый, этот человек целовался так хорошо, как она и вообразить не могла. И — да, она должна была признаться, что предвкушала подобный момент.

— Друзья так не целуются, — произнесла она, прерывисто дыша, когда он прервал поцелуй.

Саймон слегка опустил веки:

— Знаю. Я должен извиниться?

— Нет, но…

— Но?..

— Не знаю.

Он выдохнул и кивнул:

— Ну а я знаю.

— Что?

— Я обязан извиниться. Я пытался заставить тебя посмотреть на себя непредвзято. И зашел слишком далеко.

— Так этим поцелуем… — она сглотнула подступивший к горлу ком, — ты преподал мне жизненный урок?

«Опровергни мои слова. Опровергни мои слова. Опровергни мои слова», — взмолилась она.

В прошлом Саймону всегда удавалось читать ее мысли. Прямо сейчас он явно лишился дара телепатии.

— Да. Мне очень жаль. Я повел себя неправильно.

— Я… ну… — Она уперлась рукой в бедро. К ее горлу подступил ком. От смущения она не знала, что сказать.

— Мистер Форд… О, Хлоя! — Его секретарша смотрела то на Саймона, то на Хлою. Что бы она ни думала о сложившейся ситуации или апельсиновом оттенке кожи Хлои, она была слишком профессиональна, чтобы демонстрировать свои чувства. — Пока я обедала, по факсу прислали статистические отчеты, которые вы просили.

Саймон попятился и кивнул:

— Потрясающе. Великолепно. Я должен посмотреть их прямо сейчас.

— Я уже ухожу, — сказала Хлоя.

Секретарша Саймона удалилась.

— Хлоя, ты…

— Я должна идти. — Она надела шарф и очки. — Извини, что отвлекла тебя.

— Не глупи, ты меня не отвлекла.

Хлоя не знала, как реагировать. Она была уверена только в одном: если останется в кабинете Саймона дольше, обязательно расплачется.

Она шагнула к двери:

— И спасибо.

— За что?..

Она была рада тому, что за темными очками не видно ее слез.

— За жизненный урок.

Да уж. Этот урок она не скоро забудет.

Саймон надменно поджал губы.

Он обо всем догадался до того, как Хлоя выскочила из его кабинета. Несмотря на солнцезащитные очки, он понял, что она едва сдерживает слезы.