Мелисса Макклон - Колыбельная для Ноэль

— Конечно, нет. Непременно это сделай. Кто знает, чем мог наградить меня мой отец.

— Я совсем об этом не думала.

— Зато я подумал. — Бретт потер подбородок. — Я забронирую место на “Конкорде” для твоей матери, чтобы она могла прилететь из Франции.

— Нет! — Пожалуй, Лорел произнесла это слишком резко. — Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.

Бретт не стал возражать, но ее ответ явно смутил его. Было бы проще переменить тему разговора и не вдаваться в подробности, но так поступить Лорел не могла. А вдруг он решит сделать ей сюрприз и все-таки оплатит ее матери перелет из Франции? Чтобы этого не случилось, она должна рассказать ему правду.

— Есть кое-что, касающееся моей матери, о чем я тебе не сказала.

— Тебе совсем не обязательно это…

— Обязательно, — решительно перебила его Лорел. — Когда мать узнала, что я беременна, она посоветовала мне избавиться от ребенка. Если она узнает, что малыш может родиться с отклонениями… В любом случае, я не хочу, чтобы она знала о тесте и о его результатах.

Встав из-за стола, Бретт подошел к ней и взял ее за руки.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через такое со своей мамой.

Она смотрела на его руки, держащие ее пальцы. Они были большими и сильными. И в то же время их прикосновения были таким нежными, бережными. Сейчас Лорел казалось странным, что еще совсем недавно она хотела стать независимой от Бретта. Теперь ей гораздо важнее было чувствовать его поддержку, знать, что у нее есть опора. Как жаль, что он не любит ее. Как жаль, что она не может притвориться и поверить в то, что они с Бреттом настоящая семья.

— Может быть, есть кто-то еще, кого бы ты хотела видеть рядом во время обследования? Я готов привезти любого из твоих друзей или близких…

— Единственный человек, которого я хочу видеть рядом с собой, — это ты.

Глава седьмая

За исключением Лорел и Бретта в приемной диагностического центра больше никого не было. Ерзая от нетерпения в своем кресле, Бретт думал о том, что сейчас испытывает Лорел. Сам он в этот момент напоминал натянутую до предела струну, но все-таки не решался спросить, как она себя чувствует. В последние дни они, похоже, пришли к негласному соглашению — говорить обо всем, кроме приближающегося обследования.

Все свободное время они посвящали оформлению дома: ездили выбирать мебель, посуду, занавески. Даже наняли профессионального дизайнера по интерьеру, Рене Бернар. Правда, с условием, что она не станет мешать Лорел реализовывать ее собственные задумки. Рене обещала помочь с оформлением заказа на мебель, а также координировала работу художников, столяров и сотрудников фирмы, занимающейся доставкой материалов.

Может быть, им все-таки следовало чаще говорить о надвигающемся обследовании. Но с ремонтом и постоянными поездками по магазинам Бретту и Лорел и так приходилось туго. К тому же Лорел вела все счета по отделке дома. И, надо отдать ей должное, справлялась с этой задачей мастерски.

Сейчас Бретту больше всего хотелось обнять ее, взять на руки и баюкать, как маленького беззащитного ребенка.

— Тебе что-нибудь принести?

Лорел протянула ему пустую пластиковую бутылку из-под воды.

— Ведро.

— Тебе уже хочется в туалет?

— А ты выпей несколько литров подряд и посмотрим, как быстро захочется тебе. Не представляю, как я смогу дотерпеть до ультразвука.

Беседа с генетиком должна была занять около часа, затем их ждало компьютерное обследование.

— Если тебе от этого станет легче, я действительно выпью столько же воды, и тогда мы будем страдать вместе.

Первый раз за утро Лорел улыбнулась:

— Таких жертв никто не потребует даже от будущего отца. Но все равно, спасибо. Я оценила твое мужество.

— Если ты все же передумаешь…

— Не беспокойся, не передумаю. Надеюсь, нас примут точно в назначенное время.

Через несколько минут врач, которая представилась как Кэтрин Лейк, пригласила их в свой кабинет. Пока они шли за ней по коридору, Лорел взяла Бретта за руку. Это было так неожиданно, что он едва не споткнулся на ровном месте, но все же справился с собой. За последние дни она впервые прикоснулась к нему, и это было так хорошо, так правильно, что Бретт почувствовал покой и уверенность.

В кабинете Кэтрин протянула им свои визитные карточки, на которых были указаны ее многочисленные ученые степени и звания. С распущенными рыжими волосами, в туфлях на платформе, Кэтрин казалась слишком молодой, чтобы соответствовать всем этим достижениям. Но когда она начала рассказывать о том, что их ждет во время обследования, Бретт понял, что она спец в своем деле.

В любом случае, ему хотелось, чтобы этот визит скорее закончился и они с Лорел оказались дома. На работе он устроил все так, что вторая половина дня у них была свободной. А сотрудники “МГИ” получили строжайшие наставления беспокоить шефа звонками только в том случае, если рынок вдруг обвалится.

— Я просмотрела заполненные вами анкеты и не нашла в ответах ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство. Но мне все же придется задать вам несколько вопросов о ваших родных.

Слушая Лорел, Кэтрин разделила лист бумаги на две части и стала что-то рисовать на отведенной ей стороне. Бретт разглядел кружочки, расположенные в форме треугольника, и догадался, что ими врач обозначила Лорел и ее родителей.

— Теперь ваша очередь, Бретт, — Кэтрин добавила еще несколько кружков к уже имеющимся. — Как обстоят дела с вашим здоровьем?

— Превосходно.

— А как здоровье вашей мамы?

— Насколько я помню, она никогда ничем не болела.

— Значит, тоже превосходно. — Кэтрин сделала несколько пометок на его половине листа. — Ваш отец?

Отец? Почему Бретт никогда не спрашивал об этом у матери? Его захлестнула волна давно забытого ощущения собственной уязвимости. Бретт больше не был успешным консультантом по финансовым вопросам. Вместо него на стуле сидел испуганный мальчик, пытающийся противостоять толпе взрослых ребят, обзывающих его и его маму разными нехорошими словами.

Но одного взгляда на Лорел было достаточно, чтобы Бретт взял себя в руки. Ее молчаливая поддержка помогла ему справиться с оставшимися еще с детских времен страхами и сказать правду:

— Я ничего не знаю о своем отце.

Кэтрин ни слова не сказала, даже не подняла глаз от листка, только поставил рядом с третьим кружком прочерк и продолжила опрос:

— У вас есть братья или сестры?

— Нет.

— Хорошо. Дяди, тети, кузены и прочие родственники, появившиеся на свет с отклонениями?