Мари Феррарелла - Влюбленный сказочник
Грусть, ясно прозвучавшая в ее голосе, тронула его.
— Ты красивая, умная, интересная женщина. Почему ты думаешь, что останешься одна?
— Во-первых, у меня трое детей.
— Это только добавляет тебе привлекательности.
Мелинда вспомнила, как недавно она ходила с малышами в магазин. Кассирша была явно рада, когда они наконец направились к выходу.
— Ха, да какому мужчине нужна женщина с тремя детьми?
— Мне, — Карл серьезно посмотрел в ее глаза. — Если бы я любил женщину и она любила меня, мне было бы безразлично, один у нее ребенок или двенадцать.
Мелинде стало больно.
— Ты совершенно удивительный человек, Карл Катлер. Тебе когда-нибудь об этом говорили?
— Не в этом веке, - рассмеялся тот.
Мелинда провела ладонью по его щеке, повернув его лицо к себе.
— Тогда я начну.
Черт побери, он хотел ее! Так, что это его пугало. И очень печалило, потому что Карл знал: у них ничего не будет, как бы он ни желал того. И все же Карл не мог отклониться от запретного пути.
— Знаешь, я обнаружил, что чаще всего дела говорят куда больше, чем слова.
Он коснулся ее губ своими и почувствовал, что Мелинда улыбнулась.
— Думаю, ты прав. — И она поцеловала его. Идея попрощаться и побыстрее уйти покинула его, даже не созрев хорошенько. Карл посадил Мелинду к себе на колени, а поцелуй становился все более глубоким и страстным. Она чувствовала жар и сладкую истому во всем теле. Как это она могла думать, что между ними не существует влечения? Как тогда прикажете называть это?
Мысль о том, что ей хочется оказаться в постели с Карли, заставила женщину резко отпрянуть и уставиться на него.
Увидев страх в ее глазах, Карл взял себя в руки. Он нежно посадил женщину рядом с собой и пригладил руками волосы.
— Так что мне передать Морган?
Мелинда готова была одновременно благословлять и проклинать его за то, что он не поцеловал ее еще раз. Еще чуть-чуть — и они бы оказались в ее спальне... Ее тело молило передумать и продолжить...
— Я буду очень польщена стать крестной матерью Виктории-Анны. — Вроде бы девочку назвали так, хотя прямо сейчас Мелинда не была ни в чем уверена. — Думаю, Морган еще слишком слаба, чтобы прийти на свадьбу Дженет Гринвуд.
Но на это у Морган была своя точка зрения, насколько Карл успел понять.
— Доктор Баллард не хочет, чтобы она куда-нибудь выходила надолго, и Морган бесится. Доктор утверждает, что ей ни в коем случае не следует быть на свадьбе. Он заявил, что снимает с себя всякую ответственность за ее здоровье, если она не будет следовать его инструкциям. — Карл также знал, что эти слова напугали Морган, как ничто другое. — В итоге она выпросила получасовой выход из дома.
— Так Морган придет на церемонию?
Карл покачал головой, пытаясь не замечать, как чудесно сверкают ее глаза в сгущающихся сумерках.
— Нет, только на прием. В церкви будет слишком много народа. Уайатт боится, что она может упасть в обморок.
Хорошая пара — Уайатт и Морган. Морган действительно нужна твердая рука здравомыслящего мужчины, а ее муж, без сомнения, является таковым.
— Значит, ты заберешь меня из дома или мы встретимся прямо в церкви?
Внезапно обоим показалось, что семи лет разлуки не было. Вернулась юность, и Карл подумал: уехала бы Мелинда тогда, если бы он признался в своих чувствах?
— Если я предложу заехать за тобой сюда, это будет считаться свиданием?
Она смотрела в его глаза.
— Не знаю. А ты этого хочешь?
Он хотел куда большего, чем свидание, но торопиться явно не стоило. Мелинда пережила серьезное разочарование и много выстрадала, он должен быть мягок и осторожен.
— Да. А ты?
Мелинда задумалась. Вспомнила желание, которое охватывало ее все чаще в последнее время, стоило Карлу лишь подойти к ней. И дело не только в том, что у нее уже давно никого не было.
Как она была раньше слепа...
— Думаю, Карл, — тихо пробормотала она, — что я ждала этого очень и очень долго. Просто не знала об этом.
Мелинда не могла сказать ничего другого, что сделало бы его более счастливым.
Когда в субботу Карл позвонил в дверь, ему открыла одна из девочек, на которой было белое платьице в красный горошек. По ее лицу расплылась улыбка, и на правой щеке появилась ямочка. Молли.
— Мамочка сказала, она спустится через... мгновение, - она нахмурилась. — А что такое мгновение?
— Этим словом дамы обычно называют полчаса, а то и час, - сообщил Карл и вошел в дом. Молли закрыла за ним дверь. - Ты прелестно выглядишь, Молли.
Она восприняла комплимент как должное и, подхватив платьице, затанцевала по комнате. Длинные светлые кудряшки развевались.
— Его выбирала мамочка, а я помогла.
— У вас с мамой прекрасный вкус. — Тут в комнате появилась Мэгги, не желая пропускать ничего интересного. — Ага, вот и вторая красавица!
Мэгги широко улыбнулась.
— Мамочка тоже очень красивая.
— Тут я с тобой поспорить не могу, — усмехнулся Карл и заметил Мэтью. На мальчике был новенький смокинг.
Похоже, у Мелинды было много забот с приготовлениями. Интересно, она так старалась только потому, что замуж выходит кузина Стива и соберется вся семья Гринвуд? Родители Стивена давно умерли, но куча дядюшек и тетушек, несомненно, не пропустит такое событие.
— Привет, приятель, — усмехнулся он.
Мальчик улыбнулся в ответ.
— Поспорить с чем? — услышал Карл голос Мелинды.
Мужчина обернулся, собираясь ответить, но не смог.
Мелинда была не просто «очень красивая». Волшебная — куда более подходящее слово.
Распущенные волосы, как солнечные лучи, ложились на плечи. Серебристый топ льнул к телу, как вторая кожа. Юбка была сшита из блестящего голубого атласа и нежно ласкала ее бедра и колени при каждом движении. Карл нервно выдохнул.
— Потеря дара речи — это хороший или плохой знак? — усмехнулась она.
— Хороший, — выдавил Карл. — Даже очень.
Мелинда внезапно почувствовала себя очаровательной. Остановившись на нижней ступеньке, она посмотрела ему в глаза и легонько поцеловала.
— Спасибо.
— За что?
Список был слишком длинным, чтобы оглашать его с начала. Они тогда опоздают не то что на свадьбу — на встречу Нового года!
— За целую кучу самых разных вещей. В частности, за то, что заставил меня чувствовать себя красивой.
— Тут я ни при чем. За меня всю работу сделала природа.
Тройняшки захихикали. Мелинда развернулась к детям и с притворной строгостью спросила:
