Патрисия Уайт - Только скажи…
— Тебе, наверное, холодно. — Брет укутал ее курткой.
— Я ничего не чувствую.
— Джо!
— Что?
После такой бурной вспышки она не осмеливалась смотреть ему в лицо. Это совсем не походило на нее: она всегда скрывала свои чувства и избегала болезненных воспоминаний.
Брет повернул Джози и притянул к себе.
— Не надо! — Она уперлась руками в его грудь и заглянула в глаза.
— Почему?
— Я же сказала! Мне не нужна твоя жалость.
— Я думал, что это называется состраданием. — Перебирая пальцами золотистые волосы, он прижал ее к груди.
Закрыв глаза, Джози вдыхала одурманивающий запах мужского тела и пыталась не потерять над собой контроль. Все, чего она была лишена в течение пяти долгих лет, все подавляемые ею чувства сейчас переполняли ее. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвется.
— Жаль, что со мной ты не чувствовала себя достаточно спокойно и непринужденно, чтобы рассказать правду о своем муже.
Она не чувствовала себя непринужденно? Совсем наоборот! Правда поразила ее: никакие узы не связывали ее ни с одним мужчиной ни до того, как Дэнни вошел в ее жизнь, ни после того, как он покинул ее. Так было, пока она не встретила Брета.
Джози приникла к его груди, в отчаянии сознавая, что она не только потеряла человека, которого любила пять лет назад, но готова полюбить мужчину, которому тоже суждено уйти из ее жизни. Уступит ли она Брета работе или другой женщине — какая разница? Она не в силах пережить такую боль еще раз.
— Прости! Обычно я так не раскисаю. — С принужденной улыбкой Джози отодвинулась от него.
— Ничего! Ты можешь раскисать при мне в любое время. Ведь друзья для этого и существуют.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Друзья. Это слово вернуло Джози на землю. Тайное желание, чтобы их отношения переросли в нечто большее, не изменит того, что ей никогда не быть с Бретом. К тому же он любит другую женщину.
— Как бы мне хотелось иметь много таких друзей, как ты! — призналась она.
— Иногда нужен только один друг.
— Спасибо. — Она по-дружески обняла его и отступила назад, опасаясь, что, если будет стоять слишком близко к нему, здравый смысл ее покинет и она вновь окажется в его объятиях.
— Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
— Просто прекрасно!
— Я принес все, что ты любишь. — Брет с улыбкой протянул ей рюкзак.
Джози поняла, что он старается приободрить ее.
— Зефир! — Она запустила руку внутрь и вынула пакет.
— Ты не думаешь, что надо начать с чего-нибудь поосновательнее?
— С чего же? — Она поудобнее уселась на скамье.
— С рулета с ветчиной и сыром.
— Вкуснотища! Но мне хочется десерта. А себе что ты взял?
— Послушай, здесь почти два килограмма зефира. Ты же не собираешься все съесть?
— Не знаю. Я ужасно голодная.
— Что мне в тебе нравится, так это то, что ты непривередлива в еде.
— Другими словами, я ем как свинья?
— Я этого не говорил. Просто время от времени мне бы хотелось водить Симон в «Пипс», чтобы съесть сосиску в булочке со всеми приправами.
— Она не любит такую еду?
— Когда мы ходим в ресторан, она заказывает салат из каких-то темно-зеленых листьев и не поддающиеся опознанию овощи. А я иногда не прочь съесть простой чизбургер. — Брет подбросил хворосту в костер.
— Что ж, детектив, ты должен любить ее со всеми недостатками и слабостями. Никто не совершенен.
Он протянул Джози баночку колы, и она сделала глоток.
— Как будто я не знаю! Видно, я слишком далек от совершенства, иначе Симон уже была бы миссис Каллахан.
— Ты на самом деле думаешь, что она возьмет твою фамилию?
— Почему бы и нет? — Брет смерил ее глазами. — Чем плоха моя фамилия?
— Ничем. Просто, имея такую фамилию, как Трифарра, она, возможно, не захочет отказаться от нее по карьерным соображениям.
— Ничего подобного! Если она станет моей женой, она будет миссис Каллахан.
— Какой ты старомодный! — ухмыльнулась Джози.
— Ничего не поделаешь. Просто я знаю, что так должно быть.
— Так же, как ты знаешь, на какой женщине тебе надо жениться?
— Вот именно.
— Тогда нам лучше приниматься за работу. Тест «мачо» ты прошел, когда, надрываясь, нес меня на руках. Посмотрим, что у нас дальше…
Брет постарался скрыть улыбку. Джо подшучивает над ним. Удивительно, как быстро вернулось к ней чувство юмора после рассказа о покойном муже. Судя по всему, его смерть была для Джози сокрушительным ударом. Только сильная женщина могла оправиться после такой утраты.
Но оправилась ли она? Джо не встречается с мужчинами, значит, еще не пришла в нормальное состояние. Или же ни один мужчина на свете не может сравниться с ее единственной любовью? От этой мысли у Брета сжалось сердце. Полюбит ли когда-нибудь Симон его так беззаветно, что у нее не будет и мысли о другом мужчине?
— «Чуткость», «сопереживание», «мачо»… — перечисляла Джози.
— Мы застряли на «щедрости», я помню, — перебил ее Брет.
Янтарные глаза Джози широко раскрылись. Она дотронулась до его руки.
— Ты во многом щедр, — сказала она. — То, как ты обнимал меня, слушал… Это было великодушно. Я знаю, что ты чувствовал себя неловко. Мне не следовало так откровенничать.
Что происходит? Может, Брет завидует: ведь любовь Джози так сильна, что после смерти мужа она ни с кем не встречается. Или же у него самого зарождается неуместное чувство к Джо?
— Ты мой хороший друг. Как же я мог не выслушать тебя? — Просто друг.
Джози улыбнулась, но ее глаза были печальны. Он должен прекратить все это. Ей, видимо, тяжело думать о любви, после того как любовь ушла из ее жизни.
— Джози, может быть, нам следует…
— Читать мысли, — прервала она Брета. — Что?
— Тебе пора научиться читать женские мысли.
— Но это нелепо! — Он взял рулет с ветчиной.
— Вовсе нет. Просто ты должен думать как женщина.
— Нет уж, спасибо! Чтобы я волновался о размерах моего зада и четырех седых волосках, которые обнаружил в прошлом месяце?
— Ты седеешь! — радостно воскликнула Джози. — Покажи! — Она потянулась к его голове.
— Отстань! — Брет оттолкнул ее руку. — Я не хочу думать как женщина, которая мучается из-за того, что надела не те туфли, идя на встречу с чванливым начальником. Черт! С ума можно сойти!
— Это то, что беспокоит Симон?
— Да, иногда мне кажется, что я никогда не научусь вас понимать. — Брет пожал плечами.
— Да будет тебе! У тебя же были женщины.
— Так, для развлечения.
— Звучит цинично.
