Барбара Картленд - Не смейся над любовью!
Герцог приподнял свою высокую шляпу в прощальном приветствии, слуги последовали его примеру, и вся кавалькада двинулась в обратный путь по аллее, над которой склонялись ветви дубов, и вскоре скрылась из виду.
Антея долго смотрела им вслед. Потом она вошла в дом, остановилась и закрыла лицо руками.
Этого не может быть! Наверное, ей все приснилось! Откуда она могла знать, что один рисунок, всего один, станет причиной неприятностей, а она окажется втянутой в эту историю?
Потом, как бы подгоняемая страхом, девушка побежала в классную комнату, схватила конверт с очередной карикатурой, приготовленный для отправки в Лондон, и разорвала его на мелкие кусочки.
— Как я могла быть такой самоуверенной, такой наивной, такой легкомысленной? — спрашивала она себя. — Рисовать карикатуры на знакомых людей и не подумать при этом, что мое художество может привести к подобным последствиям?!
Теперь она видела, что рисунки ее злы, хотя сначала она лишь собиралась посмешить сестер. Девочки никогда не видели ее крестную, поэтому они никогда бы не догадались, кто эта рыжая кошка на рисунке.
Ей же самой показалось забавным изобразить крестную в виде кошки, эта идея показалась ей весьма удачной.
Делая свои карикатуры, она никогда не думала, что их увидит кто-нибудь, кроме Таис, Хлои и Фебы. Конечно, Антея преувеличивала характерные черты тех людей, которых рисовала, но этого требовал карикатурный жанр. Теперь она поняла, что изображенные ею люди почувствуют себя оскорбленными.
Девушка вспомнила свою карикатуру на лорда Элвенли с его абрикосовым тортом и горящими свечами, спрятанными под подушкой. Рисунок был очень смешной. Но самому лорду он вряд ли мог понравиться.
Был еще один очень злой рисунок — полковник Дэн Маккиннон перебирает женские локоны и говорит своему слуге: «Придется мне поискать альбиноску, иначе моя коллекция будет неполной».
Антея изобразила полковника в виде султана, окруженного наложницами. Султан повернулся к ним спиной, а отвергнутые наложницы горько плакали.
«Зря я это сделала, — подумала Антея. — Нельзя было продавать такие откровенные и злые рисунки и выставлять их на всеобщее обозрение».
Она в панике подумала даже, не поехать ли ей немедленно в Лондон и постараться уговорить миссис Хемпфри вернуть еще не напечатанные карикатуры. Но потом решила, что миссис Хемпфри, какой бы доброй она ни была, в первую очередь все же деловая женщина.
Антея была почти уверена, что продав права на свои карикатуры, она не сможет получить их обратно. Ей оставалось только молиться, чтобы ни один из оставшихся девяти рисунков не послужил причиной таких неприятностей, как это случилось с первым.
«Никто не должен догадаться, что это я их нарисовала», — подумала девушка.
Она задрожала от одной мысли, что герцог обнаружит, кто автор злополучной карикатуры. Тогда он поймет, что вместо того, чтобы благодарить, он должен проклинать ее за то, что она втянула всех в эту ужасную историю.
«Единственное, что я могу сделать, — грустно подумала Антея, — это спасти крестную и герцога от гнева графа».
В то же время, думала она, лучше бы ей выйти замуж за кого угодно другого… за любого… но только не за герцога.
Антея верила, что герцог, как и обещал, постарается сделать ее счастливой. Но как она может быть счастливой, зная, что он любит ее крестную, а она, Антея, невольно выдала их тайну графу Шелдону, человеку, который ни в коем случае не должен был знать о ней?
Голова ее кружилась, мысли путались. Будущее представлялось мрачным и полным опасностей.
«А что, если он когда-нибудь узнает правду?» — спрашивала себя Антея.
Она знала, что крестная боится своего мужа, но она сама, похоже, будет бояться герцога еще больше.
«Он внушает страх, — подумала Антея, — и поэтому я никогда не буду счастлива с ним». Она вспомнила, как высокомерно, не скрывая скуки, вел он себя с ней на балу в «Элмаксе», когда графиня уговорила его потанцевать с крестницей.
— Как я смогу терпеть это всю жизнь? — задала себе вопрос Антея.
В холле раздались голоса, и девушка поняла, что Хлоя и Феба уже вернулись с занятий.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Антея неотрывно смотрелась в зеркало. Никогда еще она не была так очаровательна — почти красива.
Она с трудом верила, что видит в зеркале свое отражение.
Прелестное и чрезвычайно изысканное свадебное платье, которое крестная прислала из Лондона, без сомнения, было идеальным нарядом для такого важного события, и любая невеста могла бы только мечтать о таком туалете.
Голову Антеи украшала тонкая кружевная вуаль, передававшаяся в семье герцога из поколения в поколение. Вуаль была прикреплена к бриллиантовой тиаре, выполненной в виде венка из цветов, которые сверкали и переливались при каждом ее движении.
— Никогда не видела ничего красивее! — с благоговением сказала Таис, которая собиралась в церковь с матерью и сестрами.
Антее казалось, что вся семья с того момента, как она неожиданно сказала им, что выходит замуж за герцога Эксминстера, пребывала в состоянии восторга.
Когда она сообщила матери, вернувшейся из Данкастера, о предложении герцога, на некоторое время все лишились дара речи.
Затем раздался взрыв восторгов, в котором потонул голос Антеи.
— Герцог Эксминстер! Но ты даже не упоминала о нем в письмах!
— Почему ты нам ничего не рассказывала?
— Как ты могла быть такой скрытной!
Письмо герцога прибыло, действительно, на следующий день. Но к этому времени герцог уже познакомился со всем семейством Фортингдейл.
Антея ожидала, что он не понравится матери и сестрам, но, к ее удивлению, он всех буквально очаровал.
— Он такой красивый! Настоящий герцог! — воскликнула Хлоя.
Таис нашла его более романтичным, чем герои, о которых она читала в романах.
— Он говорил такие лестные и добрые слова о вашем отце, — сказала леди Фортингдейл с легкой дрожью в голосе. — Я уверена, Антея, что именно такого мужа пожелал бы тебе отец, будь он жив.
Временами Антее было трудно удержаться, чтобы не крикнуть, что все это ложь, что она безразлична герцогу, что, будь у нее возможность выбора, она никогда бы не вышла за него замуж.
Но чувство вины и страх перед тем, что герцог может обнаружить ее предательство, заставляли Антею играть и дальше отведенную ей роль.
Герцог был не только чрезвычайно добр к ее матери и сестрам, но и, неожиданно для Антеи, оказался очень предупредительным человеком.
Заметив, что в доме нет слуг, он всякий раз, как приезжал к ним на обед, привозил с собой всевозможные деликатесы, не требующие особого приготовления. Кроме того, герцог настоял на том, чтобы его лакеи накрывали на стол и прислуживали за обедом.
