Мелани Милберн - Отдать все, кроме сердца
— Боже праведный! Почему ты мне не рассказала пять лет назад? Ты никогда не упоминала, что потеряла брата. Почему ты ни слова не говорила?
— В моей семье об этом не говорят. Отец запретил. Он считает, маму это слишком расстраивает. Это было так давно, что даже пресса обо всем забыла. Лаклан — ребенок на замену. Как только он родился, все фотографии, одежда, игрушки Лайама уничтожили или отдали. Как будто его никогда и не было…
Анжело взял ее за плечи и крепко сжал, почти до боли:
— Ты не виновата в смерти Лайама! Ты сама была ребенком. Родители не должны были винить тебя в этом.
Натали взглянула в его темно-карие глаза и увидела в них понимание и утешение, а не обвинение и порицание. От этого в ее собственных глазах выступили слезы. Они поднимались откуда-то из глубин ее души, и Натали ничего не могла с ними сделать. Наконец они выплеснулись, как бурный поток.
Натали бросилась вперед, на широкую грудь Анжело. Он обнял ее и прижал к себе.
— Я попыталась найти брата, как только заметила, что его нет рядом, — всхлипывая, рассказывала она. — Прошло всего несколько секунд, прежде чем я поняла, что его нет. Я искала Лайама повсюду, но не видела. Он лежал на дне бассейна. Я его не видела. Не видела…
— Бедная моя Тати, — успокаивающе прошептал Анжело ей в волосы, ласково покачивая ее в своих руках. — Ты не виновата. Ты не виновата.
Натали плакала, пока слезы не закончились. Между приступами всхлипывания она рассказывала про все остальное. Про то, как видела маленький гроб, который грузили в самолет. Как самолет качало в полете и она боялась, что даже его тело окажется потеряно навеки. Как сидела в шатающемся кресле и хотела одного — чтобы это она утонула вместо брата. Как отец всю дорогу домой не сказал ей ни слова. Как мать сидела, глядя в пустоту, и выпивала каждый бокал спиртного, который ей подавали стюарды.
Натали не знала, сколько времени прошло, прежде чем она высвободилась из рук Анжело и посмотрела на него покрасневшими глазами.
— Наверное, я ужасно выгляжу, — пробормотала она.
Анжело ответил одним из своих теплых и нежных взглядов:
— Ты очень красивая.
Натали ощутила новую волну слез.
— Видишь? — сказала она, вытирая глаза тыльной стороной руки. — Вот поэтому я никогда не плачу. Слишком трудно остановиться…
Он убрал влажные волосы с ее лица, все еще глядя на нее поразительно мягкими глазами.
— Можешь плакать сколько хочешь, сколько тебе нужно, моя маленькая, — сказал он. — Нет ничего дурного в том, чтобы проявлять эмоции. Это паровой клапан — эмоции нельзя слишком долго держать в себе.
— Ты всегда умел лучше выпускать пар, чем я, — кивнула Натали. — Раньше меня это немного пугало… то, какой ты невероятно страстный.
Анжело погладил ее по волосам, отводя их с лица:
— С твоей стороны тоже было немало страсти, насколько я помню.
— Да… но это ты вызываешь ее во мне.
Руки Анжело спустились к ладоням Натали и обхватили их:
— Думаю, самое время уложить тебя в постель.
* * *Анжело лежал без сна даже после того, как Натали наконец заснула. Произошло это не скоро. В тишине, наступившей после того, как они занимались любовью, она сказала: сегодня годовщина смерти ее маленького брата.
Конечно, это объясняло волнение и беспокойство Натали. Анжело вспомнил кошмар, который ей приснился, — как она металась в постели… А он не знал, что ее тревожит.
Теперь все становилось на свои места.
Он до сих пор не мог понять только одно: почему ее родители поступили настолько бессердечно и обвинили Натали в трагической смерти брата? Как можно ожидать от семилетнего ребенка, что он сумеет позаботиться о малыше? Невероятно жестоко было взваливать всю вину на маленькую девочку. Почему они так поступили? Неужели оба думали переложить бремя своей вины на Натали? И куда смотрел персонал отеля? Почему Адриан Армитаж направил свою ярость не на них, а на свою маленькую дочь?
Внутри у Анжело все горело от сочувствия. Почему раньше она ничего не рассказывала? Натали хранила от него свою мрачную тайну. Он так горячо ее любил! Он готов был подарить ей весь мир, однако она не впускала его в свое сердце.
До этого дня…
Но и сегодня она все рассказала не потому, что доверяла ему. Анжело ее заставил.
Взяв Натали за левую руку, он погладил пальцем кольца, которые сам же и вынудил ее носить. Анжело жаждал мести, но месть оказалась не так сладка, как он думал. Он не знал всех фактов. А если бы знал, поступил бы иначе?
Вина сжала его сердце. Он силой загнал Натали в этот брак, ни разу не подумав о том, почему она убежала от этого в первый раз. Он не попытался понять ее, узнать правду о причинах ее закрытости. Не приложил достаточно усилий, чтобы узнать ее душу. Позволил своей страсти вытеснить все остальное…
Он слушал, как отец Натали лжет ему в лицо. Слушал и верил. Как ему теперь искупить свою вину? Как показать ей, что они смогут все преодолеть, если только Натали ему доверится и примет помощь?
На следующее утро Анжело принес поднос с кофе и рулетами и поставил рядом с Натали. Она открыла глаза и села, откидывая волосы с лица.
— Спасибо. Не ожидала.
— Не проблема, — ответил он. — Я все равно уже встал.
Натали взяла чашку с кофе.
— Спасибо, — сказала она после короткой паузы.
— Всегда пожалуйста.
— За прошлую ночь, я имела в виду. — Она прикусила губу.
Анжело сел на край кровати.
— Я думал про твоих родителей, — сказал он. — Мне бы хотелось с ними встретиться и поговорить.
— Нет!
— Натали, так не может продолжаться…
— Нет! — Синие глаза метнули молнии. Я не хочу, чтобы ты пытался исправить мою жизнь. Ты не сможешь исправить смерть Лайама.
— Слушай, я понимаю: вам всем пришлось тяжело. Но ты не должна носить эту вину в себе, — сказал Анжело. — Твои родители должны признать свою ответственность.
Натали поставила чашку с кофе обратно на поднос, расплескав его, и встала с кровати, завернувшись в простыню.
— Если ты заговоришь об этом с моими родителями, я никогда тебя не прощу! Моей матери и так приходится тяжело. Если снова поднять эту тему, она не выдержит. Она едва справляется… А если об этом пронюхает пресса, что будет с Лакланом?
— Меня беспокоишь ты, а не твои мать или брат!
— Если ты действительно обо мне заботишься, то сделаешь, как я прошу.
Анжело нахмурился:
— Почему ты так стремишься принять ответственность за то, в чем явно не виновата?
— Но виновата именно я! — настаивала она. — Я должна была за ним присматривать.
