Элизабет Олдфилд - Внезапный огонь

Маленькие ресторанчики устраивали дружеские соревнования, кто сумеет привлечь больше посетителей. Когда Эшли и Витор вышли из машины, им навстречу, приветливо улыбаясь, выбежали несколько официантов и стали наперебой предлагать отведать сардин именно с этой дымящейся решетки, сесть за этот столик и стать гостями этого заведения, откуда, как они весело заявили, открывается самый лучший вид на сверкающее устье реки Арада.

– Вам нужен высокий стульчик, – заявил молодой человек в длинном переднике, улыбнувшись Томасу. – У нас как раз есть такой. – Он поклонился. – Прошу сеньора и сеньору пройти со мной…

Через несколько секунд они удобно устроились за столом в тени большого зонта рядом с восседавшим словно на троне малышом.

Поскольку Витор поблагодарил его по-португальски, официант принял их обоих за своих соотечественников и, продолжая говорить на своем родном языке, заметил, что погода стоит солнечная, предложил выбор блюд и вин, а напоследок сказал, что Томас очень славный малыш и прекрасно себя ведет.

– Наверное, думает, что мы женаты и Томас наш сын, – усмехнулся Витор, когда официант принял заказ и поспешил на кухню. – Ну что же, это вполне естественно.

В ответ Эшли пробормотала что-то нечленораздельное. И зачем она только согласилась на этот обед? – запоздало пожалела она. Зачем подвергла себя опасности, что кто-то посторонний заметит сходство между ее сыном и их спутником и сделает очевидный вывод? Взяв меню, она с преувеличенным интересом занялась выбором десерта.

Томас любит пудим флан, а я, если в меня еще что-то влезет, попробовала бы… Что такое пудим Молотов?

Мусс из яичных белков с карамельной глазурью.

Звучит заманчиво.

– И очень вкусно. – Витор внимательно посмотрел на нее и неожиданно сказал: – А Томас мог бы быть моим сыном.

У Эшли засосало под ложечкой. Хотя в глубине души она надеялась, что он догадается сам, ей не хотелось, чтобы это случилось именно сейчас. Только не здесь, где вокруг так много людей, отчаянно думала она. Да и Томас может почувствовать эмоциональный настрой. Хотя он, конечно, еще слишком мал, чтобы понять, но…

– Если не считать, что ко времени смерти Саймона ты была уже на третьем месяце беременности, – закончил Витор.

У Эшли словно что-то взорвалось в мозгу.

– Это Саймон тебе сказал? – спросила она.

Он кивнул.

– Выглядит неплохо, – согласился Витор с официантом, размахивающим перед его носом бутылкой красного вина.

Пока официант открывал вино и наливал Витору на пробу, Эшли рассеянно смотрела по сторонам. Целая вереница рыбаков разгружала корзины с крабами с рыбацкого судна, стоявшего у набережной; поодаль рыбаки, сидя на солнышке, чинили сети; еще дальше рекламные щиты приглашали отдыхающих заняться подводной рыбной ловлей.

Она ничего не замечала. Витор сказал, что в Аделаиде она была на третьем месяце; значит, он думает, что она уже была беременна, когда они занимались любовью! Теперь стало понятно, почему он никак не может понять очевидного.

Оказывается, Саймон подтасовал факты. И снова ее подвел. У Эшли заныло сердце. Теперь придется все объяснять и исправлять содеянное.

Взяв салфетку, Эшли обвязала ею Томаса. Сейчас ей решительно не хотелось думать ни об обмане Саймона, ни о том, как его исправить. Впервые после приезда в Португалию она обедает в ресторане вместе с сыном и твердо намерена получить от этого удовольствие.

Благодаря вкусной пище, удачному расположению их столика и хорошему настроению Витора обед прошел замечательно. Неторопливая беседа текла сама собой и – к облегчению Эшли – не касалась острых проблем.

– Вчера мы с Томасом ходили смотреть на фундамент первой виллы, которую начали строить твои рабочие, – сказала она, когда они уже пили кофе. – Судя по всему, она будет просторной.

Витор кивнул.

– Это самый большой из пяти разных вариантов. – Достав из кармана ручку, он принялся чертить на бумажной скатерти. – Вот так будет выглядеть фасад. Мы постарались совместить традиционный мавританский стиль с современными удобствами.

Уверенными движениями он нарисовал красивую виллу с отделанным колоннами входом и балконом с узорчатыми перилами.

Очень элегантно, – восхитилась Эшли. – А какой план здания?

Кроме гостиной, столовой и кабинета, внизу еще одна комната. Ее можно использовать как дополнительную спальню, или поставить телевизор…

…или устроить игровую комнату, – предложила она, стирая с мордашки Томаса остатки карамели.

Можно и так. Хочешь еще кофе?

Нет, спасибо.

У Витора дрогнули губы.

– А как насчет второй порции пудим Молотов? – предложил он.

Эшли застонала, схватившись за живот.

Он был великолепен, но я больше не могу. Витор жестом подозвал официанта.

Счет, пожалуйста.

– Спасибо за чудесный обед, – поблагодарила Эшли, когда они возвращались к машине по набережной. – В Лондоне я обычно куда-нибудь ходила по воскресеньям, в кафе или в паб, но же совсем забыла, как приятно спокойно посидеть в ресторане.

Ты не скучаешь по дому?

Да, скучаю, – призналась Эшли. – В прошлом месяце в Альгарве приехал двухэтажный лондонский автобус, он рекламировал британские товары. Так я, когда его увидела, чуть не разревелась. – Она смущенно улыбнулась. – Теперь приступы тоски по дому бывают не так часто, но когда я приехала сюда в феврале, все казалось таким чужим, что мне частенько хотелось плакать.

И цветущий миндаль не помог? – спросил Витор.

Эшли удивленно вскинула брови.

Я не поняла.

Легенда рассказывает, что однажды красивый и страстный король мавров женился на прекрасной принцессе из северной страны, – начал рассказывать Витор. – И хотя он отдавал всю свою любовь обожаемой жене и дарил ей множество подарков, она казалась несчастной. Когда же он спросил ее, в чем причина ее грусти, она призналась, что скучает по снегам своей родины. Услышав это, король приказал все поля вокруг замка, насколько хватает глаз, засадить миндальными деревьями. Однажды в феврале он разбудил свою печальную жену и подвел ее к окну. И тогда она увидела, что все вокруг белым-бело от белоснежных цветков миндаля. Дар любящего мужа мгновенно излечил ее от тоски по дому.

Эшли вздохнула. Теперь, когда она станет восхищаться знаменитым весенним пейзажем Альгарве, он будет окрашен для нее в романтические тона.

– И они жили долго и счастливо? – спросила она.

Витор улыбнулся.

– Естественно. А ты хотела бы съездить в Кальдас-де-Моника? – предложил он, когда они подошли к машине.

Она вспомнила о сонной горной деревушке, поросших лесом холмах и древнем римском источнике. Кальдас когда-то был любимым местом отдыха ее семьи, и, если бы не местные автобусы, которые добирались туда немыслимо долго, она бы уже давно снова съездила туда. Бог с ним, с ремонтом дома, следующей ее покупкой будет машина, твердо решила Эшли. Кроме ста с лишним миль пляжей в Альгарве было немало интересных мест, и это просто преступление, что они с Томасом не могут там побывать.