Кара Колтер - Свадебное платье для Молли

С грустью он осознал, как ему одиноко. Мимолетное прикосновение девичьих губ пробудило в нем что-то бесконтрольное. Похоже, он специально пытается перегрузить себя делами, чтобы у него не оставалось времени на такие моменты. Но именно сейчас ему хотелось, чтобы рядом с ним был кто-то еще.

Не просто «кто-то». Молли Майклз. На самом деле время, проведенное вместе с ней, не прошло бесследно. Теперь их что-то связывало. И дальше закрывать на это глаза невозможно. Все случилось само собой и казалось естественным.

Хотя для Хьюстона Уитфорда ничего естественного в этом не было.

Он вспомнил, что фотоаппарат Молли все еще лежит в кармане его пиджака, достал его и стал рассматривать снимки. На фотографии, где его целовала принцесса, взгляд его задержался.

Именно в тот момент что-то в нем изменилось. Он удивил сам себя, увидев – нет, прочувствовав – настроение детей. Удивил тем, что не сбежал сломя голову.

Именно тогда все стало слишком личным.

Забыты обещания, данные Биби и мисс Вив. Поменялся сценарий. Дело перестало быть дежурной обязанностью: пришел, сделал, попрощался. И хоть трава не расти.

Дети из центра, тоскующие по вниманию родителей, напомнили Хьюстону о болезненных и давно погребенных в глубинах памяти вещах. Тем необычнее ему казалось собственное желание помочь малышам. В нем проснулся прежний Хьюстон, хотя Уитфорд даже не подозревал, что такое возможно.

Очередным звоночком, предупреждающим, что ему это не снится, было внезапно появившееся желание выпить обыкновенного пива. Вторым доказательством стало то, что он избегает даже мысли об ответе отцу.

Внезапно Уитфорду нестерпимо захотелось передать «Второй шанс» кому-нибудь из своих сотрудников. Слишком уж многое данная работа всколыхнула в его душе.

Хьюстон пролистал остальные снимки, и на этот раз его взгляд задержался на фотографии, сделанной им в саду. Молли стояла, облокотившись на лопату. Волосы ее были растрепаны, на щеке засохла грязь, а в глазах застыл смех. Наконец-то в них не было постоянной настороженности.

В саду Молли расслабилась, перестала чувствовать напряжение. Она снова не смогла сдержать свою природную игривость, которую Хьюстон заметил еще в их первую встречу, когда девушка впорхнула в кабинет мисс Вив в свадебном платье. В детском центре это произошло снова. Люди любили ее. Это было особенно хорошо видно на снимке, где Молли стояла в окружении старушек. Она явно не понимала, как выгодно смотрится на фоне пожилых женщин и как прекрасна в момент, когда, громко смеясь, высоко закидывает ногу в канкане. В очередной раз Хьюстон был поражен ее красотой, увидев фото из «Солнечной карамели»: девушка хохотала вместе с детьми, совершенно не замечая, что ее волосы измазаны соусом.

На всех снимках Молли будто говорила: «Впусти меня в свою жизнь, и я не дам тебе скучать».

Интересно, как она смогла бы изменить этот вечер? Просто сидела бы рядом с ним, наслаждаясь звуками засыпающего весеннего города, или вытащила бы его на улицу, чтобы стать частью происходящего?

Интересно, чем ему пришлось бы расплачиваться, пойди он на поводу у собственных чувств. Не была бы цена слишком высокой?

– Ах, Хьюстон, – сказал он вслух, – вопрос не в том, высока ли цена. А в том, согласилась бы Молли разделить с тобой все последствия.

Потому что на этом пути их не ждало ничего, кроме неприятностей. В конце концов, девушка захочет того, чего он не готов ей дать. Ведь нельзя дать того, чего не испытываешь. Чего никогда не знал.

Биби очень расстроилась бы, узнай она, что Хьюстон так и не выучил главный урок: нельзя прожить жизнь в одиночестве.

Без любви.

Слишком поздно Биби появилась в его жизни. Хьюстону тогда уже исполнилось четырнадцать лет, и он успел усвоить все трудные уроки жизни. Его личность к тому времени уже сформировалась.

Уитфорд залпом осушил бокал, хотя таким вином надо было наслаждаться. Ему не хотелось размышлять о любви именно сегодня, когда он поделился с Молли самым сокровенным, чего не делал ни разу в жизни.

«Поделился? Ха! Она вытянула все до последнего слова!»

Ему вспомнилось, как Молли провела его рукой по своей мокрой от слез щеке. В тот момент с ним произошло что-то, чего не случалось с того дня, как он узнал о смерти матери.

В глазах защипало, а в горле возник комок. Вот! Вот что надо помнить о любви! Она не приносит ничего, кроме чертовски сильной боли. И даже сильный мужчина, например такой, как его отец, может стать слабаком. Да минует его чаша сия.

В следующий раз он будет вести себя с Молли сугубо профессионально. Вернет ситуацию в исходное положение, будто они и не пересекли невидимых границ.

На следующее утро Уитфорд подавил желание заглянуть в ее кабинет. Ему очень хотелось просто увидеть ее лицо, перекинуться парой слов, спросить, как поживает Лысик. Но нет. К тому моменту, когда Молли появилась в дверях его офиса, он уже взял себя в руки и почти не обратил внимания на то, как хорошо она смотрелась в белом льняном костюме и яркой желтой блузке. Даже не заметил, что непослушные волосы вновь выбились из прически. Осталась еще неделя, и они больше никогда не увидятся. Что ж, он соберется с силами и выдержит испытание.

– Вчера закончили покраску стен в моем кабинете, – как ни в чем не бывало прощебетала девушка. – А бежевый цвет не так уж плох.

– Хорошо.

Судя по всему, она тоже решила поддерживать с ним чисто деловые отношения. Даже не стала упоминать предыдущий вечер. Может, поэтому прошло полдня, прежде чем Молли наконец решилась предстать перед ним?

– Утром я была на аукционе «Костюмы для успешной карьеры».

Будто его интересует, почему они не увиделись раньше!

– Ну и как он прошел?

– Просто великолепно!

Они стояли над пропастью. Что дальше? Признать, что вечером что-то произошло, или продолжать жить дальше, словно ничего и не было?

Молли прыгнула с этого обрыва.

– Ты понравился моему попугаю, – произнесла она с улыбкой. – А это не каждому удается.

«Понравился попугаю? Разве поцелуй ее совсем не впечатлил? Это что, проявление жалости?»

– Я рад.

Как ни глупо, Хьюстон почувствовал радость оттого, что понравился лысой птице. В конце концов, попугай разборчив. Уитфорд прикусил язык, чтобы не спросить, как Лысик относился к Чаку.

– Хочу, чтобы ты знал: для меня все это значит очень много. Весь вчерашний день. Ты позволил мне показать наш фонд изнутри… И сам открылся, – уже тише закончила девушка.

– Молли, я не потерплю жалости по отношению к себе.

– Жалости? – На лице Молли застыло искреннее изумление. Потом девушка рассмеялась. – О боже, Хьюстон, трудно найти мужчину, которому жалость нужна меньше, чем тебе.