Цепная Реакция - Евгения Шамшина
Жена присела на высокий барный стул, и невольно прижала дрожащие пальцы к губам. Она была готова ко всему, но только не к правде. В таком же состоянии сел и сын, который вмиг превратился в маленького мальчишку, позабыв о своих обидах и понтах. В этот момент тихонечко к нему присела ничего непонимающая сестра, которая шепотом допытывалась, что тут происходит. Брат в двух словах сказал ей, что папа маме изменяет. Но ни словом не зарекнулся, какую роль он сыграл в этой истории. Они сидели рядышком, как в детстве, не вмешиваясь в дела старших.
— Любишь… — Тихо, сама себе не веря произнесла шокированная женщина. — А как же мы… Как же я?..
— Я умоляю тебя!!!!! — Пришел черед мужчины. — О чем ты говоришь!!! Да, я любил тебя! Любил, когда женился! Любил, когда ты носила моих детей под сердцем! Любил! А потом… Ты тычешь меня в мои измены! Правда, в том, что я, как джентльмен, мать его! Молчал, ведь у нас семья, дети! Неужели ты думала, что я смогу забыть о твоей интрижке!!!! — Загнанная в угол, она вытянулась в струнку. — Я вроде и любил, а ты мне как руки сломала!!! Ощущение, что простил, да вот обнять не получается больше!!! Я ни словом, ни взглядом, ни намеком никогда тебе этого не напоминал!!! И поэтому ты молчала, поэтому ты терпела! Потому что у самой рыльце в пушку!!!! — Из глаз матери покатились слезинки. Но его они уже не задевали. — О какой любви ты говоришь мне сейчас? Тебя особо не заботило ничего. Ты же кроме своих салонов красоты и магазинов! Ты же ничего больше не видишь и не знаешь! Ни работать, ни чем-то заниматься!!! Ничего!!! Мы даже когда на отдых за границу летим, ты с самолета сразу мчишься на shopping! — Крылатов покачал головой и вздохнул, стараясь говорить спокойно. — У нас была любовь. Давно. Пока мы сами её не растоптали. Я люблю нашу дочь, нашего сына, который ничего не хочет в своей жизни. Как сейчас модно говорить: мажор, кажется. И ты меня прости, я не хотел, чтобы мы так расстались, не смотря ни на что. За ту интрижку я тебя давно простил, но забыть не смог… Я сейчас уйду. Не бойся, квартиру забирать я у тебя не стану, чтобы ты обо мне не думала. — Он устало потер переносицу. — Но на большее можешь даже не рассчитывать… Мой адвокат уже готовит все необходимые бумаги.
Он сказал все, и даже больше. Он спокойно прошел мимо женщины, которая была не в силах даже говорить. Около дивана к нему бросилась растревоженная дочь.
— Папа! Папочка! — Встала она на его пути, он мягко ей улыбнулся. Но единственное чего он хотел, это поскорее уйти отсюда. — Это правда? Ты уходишь? Ты хочешь уйти к другой?!
— Машенька, доченька. Так бывает в жизни. Не стоит сейчас закатывать мне истерику. С меня на сегодня уже достаточно.
— Пап! Как ты можешь!!! — Не унималась дочь, не пропуская его. — Посмотри, ты посмотри что ты сделал с мамой!!! Ради чего?!!! Неужели ты ради своей девчонки готов раздолбить сейчас все!!!! Всю нашу жизнь!!!!! Папа!!!!
— Маша, ты уже взрослая. У тебя есть своя семья.
— Нет, ты послушай меня!!!!! Ты не смеешь так поступать!!!! Не смеешь!!!!!
— Прекрати немедленно! — Повысил отец голос. — Не лезь в это!
Он отодвинул истерящую девушку в сторону. Она же ухватила его за рукав, желая продолжить разбор полетов. Но вместо этого лишь согнулась. Мужчина сначала не придал этому значения, решив, что это все еще продолжение концерта. Но нечеловеческий крик отрезвил его разум, и не только его. Дочь схватилась за живот в ужасающем крике. Ноги её подкашивались, и по ним заструилась багровая смесь. В глотке отца пересохло. Все что происходило в семье дальше, происходило как в тумане. Вызов скорой, больничный коридор. Переживания, непрекращающиеся рыдания и причитания матери, и только страх. Страх связывал всех твоих сейчас.
Саша не находила себе места. Возлюбленный вновь исчез. Она не могла спать, не могла есть. А внутри появилось ужасное чувство, будто что-то страшное должно произойти. Предчувствие беды. Она ходила из угла в угол, обнимая его пиджак. Нервничала, переживала. Ей хотелось вырвать свое изнывающее сердечко из груди. Вырвать, чтобы больше не чувствовать. Не чувствовать ничего. Только сейчас она стала понимать, что любовь это не только счастливая эйфория. Любовь это еще и боль и страх, и страдания, тесно переплетенные в один пучок. На закате субботы, не выдержав напряжения, она сорвалась в беседку. И сидела там, обняв колени, раскачивая из стороны в сторону. И думала только о нем. Когда солнце закатилось, она спустилась на опустевший пляж. Легла прямо на песок, и стала наблюдать за небольшими волнами.
Узнав, что единственная дочь потеряла ребенка, безутешная мать долбила почти бывшего мужа по груди кулаками, хлестал его по лицу. Он терпел, закрывая глаза, даже не стараясь увернуться. Женщина кричала, обвиняя его в произошедшем. Ему самому было дурно. Он с трудом верил в то, что у его дочери открылось кровотечение, вызвавшее выкидыш. Но осознание того, что он причастен к этому, просто сводило с ума. Мать успокоилась лишь, когда ей что-то вкололи. А сын попросил его уйти от греха подальше, пообещав позвонить, когда обе женщины немного оправятся. Крылатов и сам понимал, что его присутствие там только усугубляет положение. Ему хотелось сейчас прижаться к Саше, как она прижималась к нему всем телом, и просто ни о чем не думать.
Девушка сначала считала волны, а потом мысли её устремились куда-то высоко-высоко. За пределы этого мира. Когда кто-то коснулся её, она никак не прореагировала. Тогда Александр Семёнович сел на песок, и положил её голову себе на колени. Она же продолжала смотреть на воду, словно ничего не случилось. Но она была счастлива, что он здесь.
— Я рассказал все жене. — Девушка удивленно вздернула брови, но не шевельнулась, просто затаив дыхание. Он тонко ощущал её реакцию, чувствовал сердцем, всей душой. — Я не хочу пугать тебя. Я не размышлял
