Жить лишь тобой - Шэрон Кендрик
Он задавался вопросом, понимает ли она, как его пугает предстоящее отцовство. Догадывается ли она о том, какие сомнения его терзают? Не потому ли в последнее время ее настроение слегка изменилось? Она стала непредсказуемой и эмоциональной. Неужели до нее только сейчас дошло, что ему никогда не стать тем мужчиной, который ей нужен? Ведь только вчера, приехав домой, он заметил, что она плакала. Но она отказалась объяснять, что ее расстроило. Позже она призналась, что тоскует по дому.
В глубине души он понимал, что скоро все изменится. Через полгода она родит ему ребенка, и все пойдет по-другому. Она ждет, что он пообещает быть рядом с ней. Он с легкостью обеспечит ее материально, но оказать ей эмоциональную поддержку не сумеет. Зачем обещать то, чего не сможешь исполнить? Для чего обнадеживать напрасно?
Лукас замедлил шаг, дойдя до Верхнего Ист-Сайда, и его сердце сжалось, когда он остановился у роскошного особняка, окруженного элегантным забором и аккуратно подстриженными зелеными насаждениями. Внешне мало что изменилось. По-прежнему сохранились два старомодных уличных фонаря, на которые Лукас смотрел сверху вниз в одиночестве из своей детской спальни.
- Вот этот дом, - с неохотой произнес он и взглянул на четырехэтажное здание.
- Ого, - выдохнула Тара, ослабляя узел длинного шарфа и вытягивая шею, чтобы посмотреть на здание. - Он огромный. Ты, наверное, носился по нему и чувствовал себя горошиной в консервной банке.
Он грустно улыбнулся:
- Наверное. Там было полно мебели и куча свободного места. Девятнадцать комнат и неограниченный бюджет.
- Девятнадцать комнат? - недоверчиво переспросила она. - В Нью-Йорке?
Он кивнул:
- Столовая была сделана по образцу столовой в Версальском дворце. Там был расписанный вручную бальный зал с потолком из чистого золота. Я уже не говорю о коридоре, по которому можно было кататься на велосипеде.
- Ты по нему катался?
- Только один раз, - категорично ответил Лукас. Именно в тот раз отец впервые ударил его. Няня Лукаса - одна из длинной череды равнодушных женщин, под присмотром которых он проводил большую часть своего времени, заметила синяк, когда он собирался ложиться спать. Она охотно приняла его объяснение о том, что он упал и ударился. Позже Лукас узнал, что эта няня спит с Диего. Он подслушал, как одна горничная говорила, что няню застукали вместе с ним голышом на полу библиотеки, а рядом с ними валялись использованные презервативы. Тогда его мать долго рыдала, а потом вскрыла себе вены.
Тара уставилась на него.
- Тебе наверняка было там одиноко, - нерешительно сказала она и, набравшись смелости, призналась: - Мне в детстве бывало одиноко. На самом деле моя бабушка…
- Послушай, у меня нет на это времени. - Он нетерпеливо прищурился и посмотрел на часы. - И у меня скоро встреча. Обзорная экскурсия по городу и обсуждение моего прошлого окончены. Пошли! «Блумингдейл» всего в десяти минутах ходьбы отсюда.
Ее обидело его пренебрежение. Обидело сильнее, чем следовало, хотя она сама спровоцировала Лукаса своей настойчивостью. Он вел себя как обычно. Сколько раз ему нужно повторять, что его не интересуют более близкие отношения с ней? Он не желает знать о ее прошлом. Не стремится понять, почему Тара выросла таким человеком. Что делало ее счастливой, а что причиняло ей боль.
Придя в ярость, она приказала себе успокоиться и молчать. Наконец они подошли к «Блумингдейлу», где их встретила изысканно одетая брюнетка по имени Джессика. После знакомства она внимательно осмотрела Тару, улыбнулась ей и повернулась к Лукасу:
- Не волнуйтесь, мистер Конвей. Она в надежных руках.
Лукас резко кивнул:
- Благодарю. Просто сделайте все необходимое. Я вернусь завтра вечером к ужину, Тара. Договорились?
Тара кивнула и подумала, в какой безумной ситуации она оказалась. Сегодня утром они страстно занимались любовью, а теперь, в холодном и ясном свете дня, она должна сдержанно попрощаться с ним, будто она ничего для него не значит.
- Итак, - сказала Джессика, повернувшись к Таре, когда машина Лукаса отъехала от тротуара. - Начинаем преображение!
Таре предстояло получить опыт, который, по ее мнению, не получали женщины вроде нее. Решительно выбросив из головы все тревожные мысли, она почувствовала себя настоящей Золушкой, когда Джессика повела ее в шикарные и красиво освещенные отделы, заполненные всевозможными восхитительными ароматами. Тара собиралась приобрести скромный гардероб, но, похоже, Лукас предупредил стилиста, потому что Джессика действовала по своему усмотрению.
- У меня никогда раньше не было такой блузки, - сказала Тара, проводя кончиками пальцев по нежной ткани. - Я приберегу ее для особых случаев.
- Вам понадобится несколько таких блузок, - с улыбкой ответила Джессика. - Поэтому не придется приберегать эту блузку для лучших времен.
За пару часов Тара превратилась из женщины, у которой никогда не было шелковой блузки, в обладательницу нескольких блузок. Для снежной нью-йоркской зимы она приобрела просторный пуховик цвета металлик с густым искусственным мехом, который, по словам Джессики, был из новой дизайнерской коллекции. Для более официальных случаев ей подобрали пальто средней длины темно-синего цвета и шарф такого же оттенка.
Тару убедили надеть облегающее платье из мягкого трикотажа, к которому подходили длинные сапоги и ботильоны. Потом она приобрела модные туфли с кружевными вставками, которые сочетались с широкой шифоновой блузкой и джинсовой курткой свободного кроя. Ей принесли изысканные бюстгальтеры с вышивкой и подходящие стринги, а также бюстгальтеры-майки с более практичными трусиками. Тара на мгновение опешила, осознав, что одобрительный шепот Лукаса заставляет ее наслаждаться собственным телом. Он ни разу не упрекнул ее за выцветшее белье и всегда больше беспокоился о том, как бы раздеть Тару поскорее.
Она сморгнула внезапные слезы, выступившие на глазах, когда примеряла джинсы, которые были совершенно другого покроя, нежели ее старые мешковатые джинсы. Сшитые из мягкой и эластичной ткани, они облегали ее бедра и были довольно просторными в талии. Таре хотелось сказать стилисту, что через несколько месяцев ни один из этих великолепных нарядов ей не подойдет, но она вряд ли могла говорить о личных делах с совершенно незнакомым человеком.
- Было приятно помочь вам, миссис Кон-вей, - сказала Джессика, когда поход по магазину завершился.
Тара покачала головой, стараясь избавиться от инстинктивного желания почувствовать себя женой Лукаса. «Это потому, что твоя собственная мать никогда не была замужем, - подумала она. - Как и твоя бабушка. Ты втайне хочешь респектабельности, которой у тебя никогда не было,
