Фрида Митчелл - Прости меня, Кэрол!
— Но в твоей душе остались страшные шрамы. А может, не только в душе?
Это трудно вынести, но она очень постарается. Она будет спокойной и холодной.
— Послушай, Рой, это смешно, честное слово. У тебя разыгралось воображение, и ты…
— Ты не хочешь меня хотеть, но у тебя не получается. Ты испытываешь такое же страстное желание, как и я, но ты мне не доверяешь, даже спустя все эти недели. Я не собираюсь тащить тебя в свою постель силой. Я обещаю это тебе, но что еще важнее, я обещаю это самому себе, ибо знаешь, кареглазая, если однажды я начну любить тебя, то уже не смогу остановиться. Мы оба не сможем, а я не хочу, чтобы потом начались упреки и сожаления: «Это был порыв… я не справилась с собой… я не хотел…». Это должно быть сознательным решением, моя сладкая, потому что ты больше всего на свете хочешь меня и нуждаешься во мне, и наутро раскаянию места в спальне не будет!
О, Рой! Непобедимый, уверенный в себе самец! Кэрол отпила большой глоток вина, помолчала. Когда заговорила, голос звучал едко:
— Ты даже мысли не допускаешь, что не получишь того, что хочешь?
Он улыбнулся, но теперь это была скорее гримаса, искривившая его жесткий рот.
— О чем ты говоришь! Конечно, нет. Я ведь могу просто позабыть о своих обещаниях, могу схватить тебя в охапку и начать раздевать. Я буду ласкать тебя до тех пор, пока мы не достигнем райского блаженства и не вернемся обратно на землю…
Серебряные глаза завораживали, голос лишал сил, по спине Кэрол поползли знакомые змейки, заставлявшие тело сладострастно содрогнуться. Ее защита рушилась на глазах.
— Эй, эй, а откуда ты знаешь, может, у нас с тобой несовместимость? Знаешь, так бывает, вроде все нормально, а как доходит дело…
— О, я слышу голос умудренной куртизанки!
Он подшучивал над ней, но глаза продолжали околдовывать ее.
— Все, успокойся, я поняла свою ошибку и теперь ни на минуту не сомневаюсь, что каждая женщина, которую ты хоть однажды возжелал, неминуемо оказывалась в твоей постели! Стопроцентный успех Роя Стюарта.
Если бы она в этот момент взглянула на Роя, а не уставилась в темнеющее небо, то увидела бы, как странная и горестная линия перечеркнула его высокий лоб, а губы горько усмехнулись каким-то печальным мыслям:
— Сто процентов многовато для одного, кареглазая.
— Да ладно тебе, Рой! — Она сама не понимала, отчего так завелась. — Неужели ты хочешь сказать, что нашлась хоть одна, которая сказала «нет»?
— Я ничего не хочу тебе сказать.
Сталь в голосе Роя заставила Кэрол посмотреть ему в глаза, и она поперхнулась всеми своими невысказанными и обидными словами. Лед в его глазах не мог скрыть другого. Боль. Страшная боль, отразившаяся на мгновение на этом бесстрастном лице. Кто ее причинил? Женщина? Его жена? Он никогда о ней не рассказывал, не говорил и о горечи утраты, всегда переводил разговор на другую тему. Кэрол ничего не понимала. Растерянно и медленно произнесла:
— Прости, Рой. Я сказала что-то не то. Поверь, я не хотела бередить старые раны…
Тяжелый и долгий вздох вырвался из могучей груди мужчины, а затем, он тихо откликнулся:
— Я знаю.
Наступила тишина. Рой задумчиво смотрел куда-то в сад, а Кэрол застыла в кресле, мучаясь от неловкости момента. Маленькое и подленькое второе «я» пыталось взять верх. А разве тебя не радует тот факт, что теперь и он страдает, он, причинивший тебе столько зла? Пусть он тоже узнает эту муку, пусть помучается! И Кэрол со всей прямотой ответила самой себе: страдания Роя не принесли ей никакого облегчения или удовлетворения. Напротив, в сердце поселилась ревность, злость на ту неизвестную женщину, из-за которой Рой так страдает. Значит, ее он любил. Кэрол чувствовала свое полное бессилие и отчаяние.
А потом он заговорил, и Кэрол замерла, потрясенная этим глухим безжизненным голосом, в котором сквозили боль и мука.
— Моя мать… Я тебе уже немного рассказывал, какой была моя мать. Нам с Клиффом было одиннадцать, когда она превзошла саму себя. Отец боготворил землю по которой она ходила, но то, что она сделала на этот раз, оказалось слишком для него. Мать сделала своим любовником его близкого друга, и отец не выдержал. Он выгнал ее. Но мать не пожелала уйти тихо.
Рой слабо улыбнулся Кэрол и снова отвернулся. Голос звучал все так же ровно.
— Вообще-то она никогда не обращала на нас с Клиффом особого внимания, но прекрасно знала, как нас любит отец, и поэтому отправилась в суд. Тогда было совсем другое время, Кэрол. Суд решил, что мы останемся с матерью, а отец сможет забирать нас только на выходные и каникулы, ну и все такое. Этого ей тоже показалось мало, и она задумала увезти нас в Англию, чтобы сделать отцу еще больнее. Мы уже поднимались на борт самолета, когда я оглянулся, посмотрел на отца… ну, и понял, что хочу остаться с ним.
— Он сильно страдал?
— Он плакал, Кэрол. В общем, в аэропорту случилась целая сцена, в результате которой я остался с отцом в Штатах, а Клифф улетел с матерью в Англию. Еще спустя неделю на ферме произошел несчастный случай. Клифф без спроса полез на трактор, стоявший в поле, включил… трактор перевернулся, и Клифф погиб. Мгновенно.
У Кэрол перехватило горло. Она даже представить себе не могла, что бы она чувствовала, случись несчастье с Роззи. Рой потемнел лицом и судорожно засунул руки в карманы.
— Думаешь, мать сильно переживала? Отец-то был в этом уверен. Она устроила целое представление — безутешная мать, покинутая жена… Он аннулировал развод и принял ее обратно. Она начала обманывать его уже через пару недель. Потрясающая женщина: плохая мать, неверная жена и мастерица обмана. Холодная, расчетливая, эгоистичная. Когда отец узнал об очередной ее связи, она заставила его самого почувствовать себя виноватым! Да, она так ловко повернула дело, будто это отец настоял на отправке Клиффа в Англию, а значит, был косвенной причиной его смерти. Самое интересное, что она отца в этом убедила. Это убивало его. Чувство вины. Я пытался разубедить его в этом годы спустя, но тщетно, а мать продолжала подзуживать, внушая ему, что он плохой муж и отец…
Кэрол в ужасе смотрела на окаменевший профиль, пытаясь представить того маленького мальчика, каким Рой был в одиннадцать лет, его горе от потери любимого брата, его растерянность и стыд при виде того, что происходит с родителями. Казалось, Рой услышал ее мысли.
— Я ненавидел ее. Если бы не Марго, сестра отца, я не знаю, как пережил бы те страшные годы. Марго умница. — Он неожиданно повернулся к Кэрол. — Она тебе очень понравится. Она остроумная, веселая, прямая, иногда до грубости, но у нее сердце из чистого золота. Мать ее не выносила. И меня тоже. Так и не простила мне то, что я выбрал отца.
