Между нами химия (СИ) - Рэй Вера

Тяжелее всего было привыкнуть, что ему требуются регулярные прогулки. Обязательно вечером — часов так в одиннадцать, хотя раньше в это время я видел уже пятый сон. А утром паршивец будит меня строго в 5, словно имеет часы в своей заднице. Непоседа… Из-за него ужасно не высыпаюсь…

Вот и в тот день я не выспался и по привычке занял место на последней парте, чтобы хоть немного вздремнуть. Бессонница сказывается, появилась рассеянность, так что я не обращаю внимания почти ни на что, а в особенности на мелочи вроде пакета возле моей парты. А зря…

Через пару минут мой сладкий дневной сон прервался из-за громкого стука в дверь аудитории. Пришлось поднять свою тяжеленную голову, чтобы посмотреть, кто там пожаловал.

В последние дни жалею, что я тогда проявил инициативу и стал старостой курса. Теперь должен появляться в универе ежедневно, показывая пример остальным. Да еще и вести собственный журнал пропусков, заполненный от руки. Потому что преподаватели не всегда имеют время заполнять специальный журнал, а я должен за всем следить… Как же все надоело.

— Извините, можно? — в кабинет вошла Люда Артемьева в нижнем белье, при этом завернувшись в одну простыню. Профессор как назло задерживается, а то стал бы свидетелем этого трэша. Зато у меня сон как рукой сняло. Стало очень интересно — кому-то сегодня перепадет. Противная Люда Артемьева, пыталась меня «купить» дешевым коньяком, чтобы я пропуски ей не ставил. Решила отсыпаться в теплой кроватке, а чтобы я потом отдувался за нее? Черта с два, конечно, отказался. Вот теперь пусть краснеет перед профессором, глупышка.

— Люда, ты чего в таком виде?

— Ух ты, красотка!

— Юху, может снимешь свою простынку, продемонстрируешь свои прелести? — пацаны курса с восторгом свистели Людочке.

— Люда, это что за вид у тебя? Оденься немедленно, а то Олегович тебя к ректору отправит, еще и из универа отчислят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Хорошо, одну минутку! — Люда бросает на меня хищный взгляд, непонятно с какой кстати. А потом быстро подбегает ко мне, хватает пакет рядом с партой и достает оттуда свои шмотки. — Утром так спешила, что забыла! Не подержишь? — подмигивает, и я понимаю, что должен подержать ту самую простыню, чтобы остальные не увидели Люду без одежды. Девушка по-быстрому натягивает блузку, поверх нее большой свитер, а потом — обтягивающие бежевые штанишки.

Потом улыбается мне во все 32 зуба и садится рядом со мной. Мне некомфортно от того, что все однокурсники уставились на нас. А что я должен ответить? Что понятия не имею, о чем это Люда говорит? Лучше уж подыграть, так хоть предстану героем-любовником перед сокурсниками. А уж потом я разберусь, что да как.

— Кирсанов, ну ты могёшь! Красава!

— Да, я бы с Людочкой отжег!

— Эх, Люда, и что ты в этом Жене только нашла?

От моей персоны отвлекли внимание только тогда, когда в аудиторию вошел Кирилл Олегович. Профессор и не подозревал, что тут творилось во время его отсутствия. Интересно, и где он пропадал?

— Прошу прощения за задержку. Евгения Золотарева уже интересуется по поводу курсовой работы, берите с нее пример! — Золотарева, значит, ну-ну.

Всю лекцию провел как на иголках. Профессор задавал вопросы по предмету, а в конце даже пришлось написать химический диктант. Все делал словно на автомате.

Потому что казалось, что все в группе пялятся на меня. Да еще и раздражающий мои ноздри запах Артемьевой. До конца лекции аж голова разболелась!

Так что, как только прозвенел звонок, я бегом отправился в уборную. Нужно было слегка умыться и отдышаться. Да, сейчас запах туалета мне кажется привлекательнее духов Люды.

Догадался, что это глупые проделки Золотаревой. И если тем самым она хотела меня унизить, то у нее этого не получилось. Ведь я все провернул с выгодой в свою пользу. Женя-Женя, так старается, но ничего у нее не выходит.

Правда, рано я ее списал с дистанции. Потому что…

— Кирсанов, как ты мог! Мне клялся в вечной любви, а тут с Артемьевой шашни крутишь? — болезненный удар по лицу, притом ни за что, ни про что. Это уже Васильева вякает, учится с Юлькой, пересекались с ней пару раз, когда заходил проведать подругу. Противная девчонка, строила мне глазки, но совсем не в моем вкусе. Вот я ее и отшил.

— Эй, ты чего? — на меня снова устремились 20 пар глаз моих однокурсников. Потому что Васильева поджидала меня на входе в аудиторию. Даже звонок на лекцию еще не прозвенел, видимо, дожидалась всю перемену.

— Я чего? Предатель, скотина… Я всем расскажу, вот, смотрите, — странно водит свою руку в воздухе, что-то показывая моим однокурсникам. — Он мне предложение сделал, а тут — крутит шуры-муры с другой. Ненавижу! — еще одна пощечина… Да уж, это уже слишком. Записывать себя в женихи страшненькой Киры Васильевой я не позволю. А то ведь пацаны засмеют.

— Это бред…

— Так ты и ей предложение сделал? — слышу писклявый голос за своей спиной. Уж слишком знакомый голос… Нееет, Петрова. А она тут какими судьбами? — Бабник! — теперь Петрова с Васильевой по очереди ударяют меня по лицу, после чего сваливают из кабинета неорганической химии.

Зато все однокурсники так и продолжают за мной наблюдать. Кто пытается подавить свои смешки, кто шушукается, а есть и те, кто смотрят с презрением…

— Это все бред! — сажусь на свое коронное место, плевать… Если Золотарева хотела тем самым меня унизить, то у нее получилось. Но я не останусь в долгу. Тем более, как раз подвернулся подходящий случай…

Глава 21

Женя

Несколько дней назад Кирилл Олегович сообщил, что вместе с Валерием Петровичем они организуют химическую эстафету между группами 11А и 11Б. Принимать участие должно по 7 человек от каждого курса, один из которых должен стать капитаном.

Кирилл Олегович предложил, чтобы капитанами были старосты. По крайней мере, мои однокурсники проголосовали ЗА единогласно, ведь никто больше не хочет брать на себя такую ответственность. Тем более, в решающей раунде капитаны будут сражаться за победу…

У нас было чуть больше недели, чтобы подготовиться и повторить весь материал с начала учебного года. Профессора заявили, что будет все то, что мы учили, и на лабораторных работах включительно…

А за 6 учебных месяцев мы учили много чего! Несколько исписанных моей рукой тетрадей только по неорганике — и все это нужно перечитать! И не просто бегло пробежаться глазами, а вдумчиво, осознанно прочитать и местами даже зазубрить!

До ужаса хотелось утереть нос другой команде, и это я еще не знала на 100 %, что Кирсанов будет капитаном. Но то, что он участвовать будет, знала наверняка, потому как он — один из лучших на своем курсе, как ни тяжело мне это признать.

Поэтому мои дни стали монотонными и одинаковыми — универ, а после него — многочасовая вычитка конспектов, различной химической литературы и просмотр многочисленных роликов на химическую тематику.

Не то, чтобы я была не уверена в собственных знаниях. Но когда знаешь много, кажется, что все равно хоть что-то, да упустил… В школе меня часто называли ботаником, и совсем не за то, что я любила растения…

Я не обижалась, но глубоко в душе завидовала хорошистам и даже двоечниками. Особенно двоечникам — потому что для них даже 5 % того, что знала в то время я, было очень много. И при этом они считали себя умными!

Хотя, лично я никогда не связывала ум и учебу… Человек может очень хорошо учиться, но быть в 100 раз глупее того же двоечника…

О том, что Кирсанов реально капитан противоположной команды узнала непосредственно во время конкурса. «Бешенные химики» — так они назвали себя, и я уверена, что Женя принимал активное участие в выборе этого названия.

Не то, что мы — скромные «АЛУКЕЛОМОТА», хотя поначалу многие удивлялись, что это за странное название.