Фредерика Грэхем - Возвращенная к жизни

Через десять минут она уже стояла перед входом в особняк на Харпер-стрит, пытаясь как можно лучше отжать на себе просторную блузку и джинсы. Наконец удовлетворенная результатами усилий, она открыла входную дверь и стала взбираться вверх по ступеням.

— Мари, где, черт побери, ты была? — Дверь в комнату Джизуса распахнулась, и он босиком выбежал в холл.

Девушка вздрогнула, увидев его глаза, сверкавшие от ярости, и у нее пошел мороз по коже от дуновения холодного ветерка, повеявшего на ее мокрое тело из раскрытой двери. С трудом удерживаясь на ногах, она повернулась и, не отвечая на вопрос, протиснулась мимо Бертона и направилась к своей комнате. Он шел следом за ней.

— Минуточку, разве ты не собираешься мне ответить? — Джизус стоял в дверях, возвышаясь над ней. Он походил на разъяренного охранника из тюрьмы.

Не в силах произнести ни слова, Мари отвернулась от него и, подойдя к шкафу, вынула оттуда блузку и шорты, подаренные Дигеном. Она очень озябла, и вряд ли шорты были подходящей одеждой, но ее единственные джинсы промокли насквозь. Включив свет в ванной, она заперла за собой дверь, налила горячей воды и долго лежала в ней, добавляя еще по мере того, как та остывала. Наконец она согрелась. Тогда девушка вылезла из ванны, надела блузку и шорты, открыла дверь и лицом к лицу столкнулась с Джисом.

— В шортах, пожалуй, будет холодновато.

Не обращая на него внимания, Мари прошла в комнату, сняла со спинки кровати шерстяное одеяло, завернулась в него и плюхнулась на кровать поверх покрывала.

— Я искала бар «Красный бык», — сказала она, уже засыпая. — Как ты помнишь, это одно из моих любимых мест. — С огромным усилием Мари заставила себя открыть глаза. — Ты это хотел услышать, не правда ли, Джизус?

Ее глаза готовы были снова бессильно закрыться, когда она ощутила, что его рука сжимает ей плечи.

— Мари, дорогая, зачем ты ходила туда? Ты понимаешь, как это опасно?

— Я ходила туда, чтобы найти себя, — пробормотала она.

— Ну и как?

— Нет. Это место мне не знакомо. Я никогда там не была…

Ею овладел сон.

Бертон наблюдал, как она, засыпая, успокаивается. Он не смог заставить себя уйти. Взяв стул, он поставил его рядом с кроватью. Девушка спала, не зная о том, что он находится с ней рядом.

7

Когда Мари открыла глаза, в комнате было темно, уже наступил вечер. Просыпаясь после глубокого сна, она всегда чувствовала себя растерянной, а тело сковал страх.

Глядя в стену напротив кровати, она стала беседовать сама с собой с отвагой маленькой девочки, которая покрикивает в темноту, чтобы спугнуть чудовище, прячущееся в чулане. Ей нечего бояться в этой комнате. Нет, она не могла вспомнить ничего из того, что было с ней до госпиталя, но все, что произошло после, она помнила абсолютно ясно.

— Мари?

Голос испугал се. Она совсем забыла, что, когда засыпала, Джис оставался в ее комнате. Обернувшись на голос, Мари приподнялась и оперлась о локоть.

— Привет.

Он стоял у окна и теперь пересек комнату и подошел к кровати.

— Я не был уверен, что ты проснулась.

— Я не знала, что ты все еще здесь.

— Я волновался за тебя.

— Тебе следует теперь найти кого-нибудь другого, о ком беспокоиться.

— Это почему?

— Потому, что со мной все будет в порядке. — Мари присела, положив подбородок на колени, накрытые одеялом. — Я знаю теперь, что со мной все будет в порядке.

Девушка улыбнулась и указала ему, чтобы он сел рядом.

— Не смотри так сурово. Все ведь не так уж плохо.

— Но почему? — Он тут же пожалел, что задал этот глупый вопрос, но Мари потянула его за руку и усадила рядом с собой.

— Потому что я выздоравливаю.

— Ты что-нибудь вспомнила?

Она покачала головой.

— Только неясные тени, бередящие воображение, больше ничего. Но думаю, в конце концов, память вернется ко мне. И когда это случится, смогу взглянут правде в глаза. Сегодня я в этом убедилась. Всего час назад я пыталась найти частичку своего прошлого и смогла выжить. У меня, похоже, просто талант на выживание, и я горжусь этим. Я устала от постоянного чувства вины за свою жизнь. Что бы я ни делала, кем бы ни была, я должна с этим смириться. Я не собираюсь больше тратить данное мне Богом драгоценное время на то, чтобы стыдиться чего-то, чего я даже не помню.

На этот раз Джизус улыбнулся.

— Ну и правильно.

— А еще я обнаружила сегодня, что не могу торопить события. — Грустная улыбка мелькнула на ее губах. — Это слова Джанет Кертис, не мои. Но это правда. Я не могу насильно заставить себя что-нибудь вспомнить. Сегодня я попробовала, и мне не удалось. Теперь я собираюсь решить, что делать дальше.

— Увы, это не так просто.

Она кивнула.

— И еще, я не хочу все время только брать. Это тяготит. Мне необходимо найти работу.

Бертон был обескуражен и рассержен.

— Какую бы работу ты ни собиралась подыскать, меня тревожит состояние твоего здоровья и то, что ты подвергаешь себя опасности. Меня это очень волнует.

— Неужели? — спросила она тихо.

Мужчина глухо застонал, его руки потянулись к Мари, и он, обхватив ее за талию, привлек к себе на колени. Он развернул Марию, заставив отклониться назад, чтобы его губы могли касаться лица. Он стал жадно целовать девушку. Бертон, который постоянно только давал, теперь, наконец, брал свое. Брал то, чего ему хотелось: он так страстно желал Мари… Ей, которая раньше только брала и брала, было позволено, наконец, отдавать.

— Да, меня это волнует, — пробормотал он среди бурной череды поцелуев, все глубже зарываясь рукой в ее волосы. — Меня это волнует больше, чем следовало бы для блага каждого из нас.

Она не смогла ответить, ее чувства были в смятении, тело полностью отдалось ласке. Когда его руки, наконец, проникли под блузку и обнаружили, что под ней нет бюстгальтера, это заставило ее задрожать не меньше, чем его. Не дыша, она ждала, пока его руки насладятся ее телом. Она замирала от страстного желания, каждое его прикосновение порождало внутри нее взрыв. Удовольствие, которое она испытывала, было незнакомо ей, как и многое другое в этой новой жизни.

Полная новых ощущений, она выгнулась с закрытыми глазами и крепче прильнула к нему, издав стон наслаждения.

— Мари, ты прекрасна. — Голос Джиса стал низким и срывающимся. — Я так тебя хочу.

— Разве ты не знаешь, что я вся твоя? — спросила она, открывая глаза, чтобы посмотреть на него. — Разве ты этого не знал раньше?

Дрожащими руками он стал расстегивать пуговицы на ее блузке.

— Но, может быть, ты не желаешь этого? — вспыхнула она.