Моника Айронс - Чудесное превращение

— Это еще что! Подожди, мы еще устроим тебе экскурсию по стране. Таких пейзажей, как здесь, ты нигде больше не встретишь.

Они вернулись в комнату.

— Эта спальня такая огромная и красивая, — заметила Мэри.

— Правда? Я здесь спала, когда приехала сюда, чтобы… — Мартина вдруг замолчала.

— Когда ты решила выйти за Рикардо, — закончила за нее Мэри. — Должно быть, Рикардо встретил тебя в аэропорту, и вы прямиком отправились сюда.

Мартина не ответила. Мэри почувствовала, что разговор ей чем-то неприятен. Ну и дом! Сплошные загадки: то история со служанкой, то Мартина с Рикардо… Недаром я поклялась, что ни за что сюда не приеду. Так зачем же приехала?

Потому что Родриго нуждается в ней. Она должна ему помочь. Но не только поэтому. Он тоже ей нужен. Ее тело по-прежнему горело от вожделения, которое так и не было удовлетворено. Она знала: Рикардо — единственный мужчина, который способен это сделать.

Раздался стук в дверь.

— Войдите! — сказала Мартина. — Извини, я подумала, ты захочешь немного отдохнуть. Попросила, чтобы тебе принесли кофе и бутерброды. Не откажешься?

— Еще бы!

— Ну тогда отдыхай. Не буду тебе надоедать. — Мартина поднялась и поцеловала ее.

Мэри устроилась перед маленьким столиком, съела два бутерброда — ведь с утра у нее во рту не было ни крошки — и решила немного прикорнуть. Ее разбудил нежный поцелуй.

Что может быть приятнее, чем проснуться в объятиях любимого?

— Не могу тебе передать, как я счастлив, что ты здесь, — тихо произнес он. — Что бы я без тебя делал?

— Твоей маме уже лучше, — заметила Мэри. — Я тебе больше не нужна.

— Ты всегда мне нужна. — Он прищурился. — Мы кое-что не закончили.

Она улыбнулась, поддержав его игру.

— А когда закончим, отправишь меня домой?

Он вдруг посерьезнел.

— Мы никогда не закончим. Никогда.

Он снова обнял ее и поцеловал. Мэри прижалась к нему, ее переполняли чувства, которые она никогда прежде не испытывала. Какие чувства? Она боялась произнести слово «любовь», боялась признаться даже самой себе, что любит его, но жить без него уже не могла.

Прошло минут пять, прежде чем Родриго с неохотой прекратил поцелуй.

— Делать нечего, меня вообще-то послали сказать тебе, что скоро будем ужинать.

— Я успею принять душ?

— Вполне, если не будешь долго плескаться в воде. Я за тобой зайду.

Мэри приняла душ и надела синее с белыми блестками платье из шелка. Еще Кандис в Лондоне твердила ей, что это платье прекрасно гармонирует с ее черными волосами и смуглой кожей.

Едва с туалетом было покончено, как в дверь постучали. На этот раз Родриго был не один.

— Приглашаю тебя к столу, — по-дружески улыбнулась ей Мартина, в отсутствие Клаудии исполнявшая обязанности хозяйки дома.

Они спустились в столовую.

— Привет, братишка, — произнес Рикардо, выходя из кабинета. — Только что говорил с О'Коннором. Он заявил, что все утро пытается до меня дозвониться. Был вне себя от злости, сказал, что сделал тебе заказ на полмиллиона фунтов и тут же его аннулировал. Что творится на белом свете!

— Я сказал ему, чтобы он засунул свой заказ… сам знаешь куда.

— Но почему?

— Он оскорбил Мэри.

— Тогда понятно. Ты поступил правильно.

Ужин прошел просто великолепно: и еда и разговоры были на высшем уровне. Мэри даже стыдно стало, что она с недоверием относится к хозяевам: ведь те воспринимают ее как нового члена семьи.

Ну ничего, сказала она себе, это пройдет. Все дело в том, что я стесняюсь. Мне просто нужно привыкнуть к незнакомой обстановке.

Прошло два дня, и врачи разрешили Клаудии Алькасар вернуться домой. По случаю ее возвращения был устроен великолепный праздник, закончившийся вечером настоящим пиршеством.

После ужина Родриго и Мэри вышли на террасу. В саду деревья таинственно шевелили ветвями, луна придавала окружающим предметам необычные очертания. Мэри, уже не знавшая, что и думать о своих с Родриго отношениях, отметила: ночью его улыбка еще больше сводит ее с ума. Хотя надо быть просто ненормальной, чтобы раздумывать о свадьбе с мужчиной на том лишь основании, что от его улыбки, от звука его голоса у тебя щемит сердце, а от воспоминаний о его прикосновениях, его поцелуях тебя охватывает страстное вожделение.

В наше время подобные мысли могут показаться в лучшем случае ужасно старомодными.

На следующее утро после возвращения Клаудиа и Мартина беседовали за утренним кофе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Клаудиа. — До рождения ребенка осталось всего несколько недель, это самый сложный период. А во время моего отсутствия тебе еще пришлось управлять домом.

— Ну что вы! — возразила Мартина. — В доме все идет как по маслу, порядок во всем. Единственная неприятность — мне пришлось уволить Кончиту. Она снова принялась за свое.

— Господи, неужели? Сколько раз она клялась мне, что больше не будет воровать, и вот…

— Похоже, она копалась в моих вещах. Ничего ценного, правда, не нашла и стянула несколько полотенец. Но в тот день, когда приехала Мария, я застала Кончиту в ее комнате. В ее руках был футляр, в котором Мария держит драгоценности. Обворовать нашу гостью, будущую жену Родриго…

— Гляди, а вот и она, легка на помине! Мария, мы как раз говорили о тебе…

— Доброе утро, Клаудиа, доброе утро, Mapтина! — поздоровалась Мэри, которая торопилась в свою комнату. — Извините, служанка только что сказала, что мне звонят из Лондона. — Она подбежала к аппарату и сняла трубку.

— Мэри? Рад тебя слышать! Узнала? Это я, Макс.

— Привет, Макс!

Мэри совершенно искренне обрадовалась его звонку. Обменялись новостями, поговорили о том о сем. Макс решил, что пора переходить к делу.

— Ты слыхала о «Паласио де Мадрид»?

— О пятизвездочном отеле? Да, кто-то из наших сотрудников останавливался в нем, когда приезжал в Испанию.

— Это бывший дворец какого-то местного короля или принца. Наша компания решила приобрести его, полностью его реконструировать и переоборудовать, превратить все здания, расположенные на территории дворца, в современный гостиничный комплекс. Но в последний момент его владелец, некто Элиас Сантандер, заартачился и даже пригрозил разорвать сделку. Наши юристы говорят: это все потому, что мы англичане и не можем найти к строптивому испанцу подход. А Сантандер заявляет, что англичане хамят ему. Вот я и подумал: ты испанка — по крайней мере, по крови, — значит, понять испанца сможешь. А раз ты все равно в Мадриде, стоит попытаться. Как ты на это смотришь?

— Замечательно! Насчет испанцев я тебе это еще припомню. Ладно, что я должна сделать?