Вера Ирвинг - Сыграй любовь

Стефани ослепила Гарри блеском своих изумрудных глаз.

— Нет, мне некогда скучать. Я все время занята. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Здесь очень тихо и спокойно, и мне это очень нравится. В кои-то веки можно спокойно подумать о жизни.

— Если тебе будет скучно, я могу прислать Патрика и Джона, — сострил Гарри, — они всегда рады.

— Нет уж, спасибо.

А рука Гарри между тем уже осторожно поглаживала плечо Стефани. Она затаила дыхание, боясь спугнуть Гарри.

На лице Гарри сияла лучезарная улыбка, он чувствовал себя шестнадцатилетним мальчишкой, который никак не может решиться признаться девушке в любви. Если это, конечно, была любовь.

— Извини, если глупо пошутил.

— Все в порядке.

— У меня так всегда: хочу человеку сказать что-нибудь приятное, так обязательно ляпну что-то не то. Извини, что так мало могу сделать для тебя.

— А разве ты должен что-то для меня делать?

— Конечно, должен. Как у главы школы у меня есть обязанности.

— Какие, позволь поинтересоваться?

— Я должен заботиться о тебе, как, собственно, и о других учителях.

— Как глава школы?

Ответа не последовало. Стефани посмотрела Гарри в глаза и вдруг подумала, что понятия не имеет, сколько ему лет. Сейчас ей казалось, что ему слегка за тридцать, но, возможно, Гарри выглядит моложе своих лет. Гарри, конечно, не скрывал своего возраста, просто ни для кого это не имело значения.

Слово «обязанности» резало Стефани слух. Она не хотела, чтобы о ней заботились по обязанности. Но она многого не понимала. Стефани понятия не имела, что такое руководящий ответственный пост в маленькой деревушке, сколько сил отнимает эта работа.

— Работа отнимает много сил, — пояснил Гарри, заметив, что Стефани что-то не понравилось в его словах. — Ведь глава школы — это только формальное название. У меня еще множество других обязанностей. Так что извини, если по инерции сказал что-то не так.

— Да, конечно, — быстро произнесла Стефани, — я все вижу. Я никогда не думала…

— Не думала о чем? — через мгновение спросил Гарри.

— Как непросто здесь со всем управляться. Это своего рода маленькое королевство.

— При чем здесь королевство? У нас же не самоуправление. Правительство, чиновники — вот кто должен позаботиться о нас. Иначе через несколько десятков лет все здесь перемрем.

— Неужели они о вас не заботятся? Я не знала.

— Когда нам выделяются какие-нибудь дотации, они никогда не сообщают об этом. Просто забывают.

— Неужели забывают?

— А как еще это можно объяснить? А потом мы узнаем об этом через полгода от наших соседей.

— Как же так? Правительство не может так поступать с вами.

Гарри улыбнулся и издал циничный смешок.

— Неужели не может? Их интересует только повышение налогов, и все. Как раз об этом мы всегда узнаем первыми.

Стефани ничего не оставалось, как с пониманием и сочувствием кивать.

— Извини, я забыл, кажется, твоя семья как-то связана с государственными учреждениями. Не так ли? — спросил Гарри.

Дрожь пробежала по телу Стефани. Надо было придумать себе семью попроще! — в отчаянии подумала она себя. Одна ложь тянула за собой другую.

— Совершенно верно, — подтвердила Стефани.

— А конкретно?

— Я, к сожалению, не могу тебе этого сказать.

Стефани надеялась, что вопросов на эту тему больше не последует, но ответ явно не удовлетворил Гарри.

Она, конечно, могла бы сейчас сказать, что ее родители рядовые государственные служащие, но Стефани не хотела больше лгать, вранья и так уже было предостаточно. Также Стефани понимала, что если Гарри узнает правду, а это рано или поздно случится, то их отношениям придет конец. Он просто больше не захочет общаться с ней.

— Это что, секрет? — спросил Гарри.

— Да нет, — протянула Стефани, — не совсем. Просто мои родители весьма известные люди.

— Весьма известные секретные агенты? — попытался пошутить Гарри. — А может, они сыщики, вроде Эркюля Пуаро? Или…

— Все совсем не так, — перебила Стефани, мило улыбнувшись.

Она чувствовала себя загнанной в угол зверюшкой. Если со стороны Гарри последует очередной вопрос, она не найдется, что на него ответить.

К ее счастью, Гарри не собирался больше докучать ей расспросами.

— Ладно. Я вижу, ты не хочешь говорить о своей семье, — сказал он. — Должно быть, у тебя на это есть серьезные причины.

— Нет. Просто я не понимаю, какое отношение моя семья имеет к работе.

Гарри бросил на Стефани быстрый взгляд.

— А ты никогда не думала, что можешь интересовать меня не только как коллега, но и как женщина?

Стефани с волнением ощутила, как сильные руки Гарри обнимают ее. Он приблизил губы к губам Стефани и замер. Гарри сам не знал, почему медлит. Объяснением могло быть только то, что он весьма неопытен в общении с женщиной. Он вдруг подумал, что, если сейчас поцелует Стефани, она отвергнет его.

В ожидании поцелуя Стефани закрыла глаза. Несколько мгновений ничего не происходило, она лишь слышала тяжелое дыхание Гарри. Ну почему же он не целует меня?! — в отчаянии подумала она.

Медлить более было нельзя, и губы Гарри коснулись ее губ. Их дыхания слились в одно…

Вдруг из соседней комнаты послышался голос Патрика:

— Эй, Гарри!

Это «эй, Гарри!» прозвучало как гром среди ясного неба. Стефани и Гарри отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Еще мгновение — и они слились бы в неистовом поцелуе. Но этому не суждено было сбыться.

Патрик вошел в комнату и увидел Гарри, сидящего на полу возле Стефани. К счастью, он не догадался, что произошло между ними только что.

— Гарри, мне кажется, тебе лучше самому посмотреть за мясом. Я не знаю, что с ним делать. Джон на всякий случай пожарил кусок два раза.

— Иду, — отозвался Гарри, и тон у него был таким, как будто его пригласили взойти на эшафот. — Стефани, я сейчас принесу лед. Эффект, конечно, будет не таким, как от мяса, но все-таки.

— Принеси мне ведро льда, чтобы я могла всю голову в него засунуть. Она просто раскалывается, — прошептала Стефани вслед Гарри.

Оставшись одна, Стефани принялась размышлять над тем, что сейчас произошло между ней и Гарри. Вопросы и догадки роились в голове Стефани. Особенно мучили ее два вопроса — стоило ли ей пускаться в авантюру с учительством, и нравится ли она Гарри.

Стефани убеждала себя, что не нравится ему, что он всего лишь ее начальник и между ними ничего не может и не должно быть. Кроме того, мы из совершенно разных миров, у нас нет будущего, говорила себе Стефани. Моей единственной целью здесь является работа, а все остальное должно быть немедленно отметено.