Мейси Эйтс - Искушение для принцессы
– В этой части мы схожи? – спросил Родригес, приподняв брови.
– Возможно.
– Мой отец не знал, что делать со мной, когда я был ребенком. Он один меня воспитывал, поэтому наделал много ошибок.
– И это все?
– Это все.
– Я не верю тебе!
– Эта история не имеет большого значения, Карлотта. – Родригес стиснул зубы и сжал руку в кулак. Затем расслабил пальцы. – Отец хотел, чтобы я был достойным правителем своей страны. Я был наследником. Когда моя мать ушла, стало очевидно – я буду единственным сыном и наследником. И это придавало еще больше важности моей персоне.
Родригес говорил ровным голосом, его лицо не выдавало никаких эмоций, а холод в его глазах пронзил ее до костей.
– Что он делал с тобой? – спросила Карлотта. – Что он делал, Родригес?
Он посмотрел на свою руку, сжимая и расправляя пальцы.
– Я должен был учиться сидеть смирно. Молчать, пока меня не спросят.
– Ты знаешь, какой Лука… Как вообще это возможно? – Слова застряли у нее в горле. – Как?..
Родригес сглотнул.
– Дело тренировки. – Он говорил спокойно, но в тоне его голоса звучало что-то темное, зловещее. – У моего отца были сильные лошади, и он умудрялся их калечить. Он никогда не колебался, чтобы использовать кнут. – Родригес перевел взгляд на Карлотту: – К счастью, он не смог покалечить меня. Но я научился сидеть смирно, когда это было нужно.
– Родригес… он не…
– Он не использовал лошадиный кнут на мне, нет! У него был металлический прут, которым он бил по моим голеням, когда я был неугомонным. Прут оставлял ушибы, но ничего не повреждал.
Речь Родригеса звучала так, словно он читал книгу. Рассказывал о ком-то другом, а сам казался словно удаленным от всего этого.
– Он не покалечил тебя? – тихо произнесла она.
– Как я и сказал, у нас у всех свои проблемы. Я никогда не голодал и не спал на холоде.
Ей стало больно, обидно за него – за того ребенка, каким Родригес был когда-то.
– Ты говоришь так, как будто это было не с тобой. А если бы кто-то поступил так с Лукой?
Блеск в его глазах напугал ее.
– Это было бы последнее, что удалось бы сделать тому человеку. – И тут он резко встал из-за стола: – Нам пора. Завтра мы рано вылетаем в Санта-Кристобель.
– О… я…
– Я потерял аппетит.
Карлотта поняла – он закрылся от нее, и ощутила боль в душе, словно ее сердце раскололи на части. Словно она обрела себя и вдруг потеряла.
Родригес шел впереди быстрым шагом, Карлотта старалась успеть за ним, пытаясь сократить между ними дистанцию. Он не взял ее за руку, не смотрел на нее, словно отгородился.
Ей стало больно. За Родригеса, за все, через что ему пришлось пройти. А он делал вид, будто все это не важно.
Она видела это и понимала. Потому что жила так же, пряча боль в себе. Или притворяясь, словно этой боли нет и не было никогда.
Каждый из них жил именно так, не смея обнажать израненную душу ни перед кем.
Поэтому Родригес и ушел, пытаясь прикрыться стеной равнодушия.
И теперь ей решать, стоит ли ломать эту стену.
Глава 9
Вернувшись в пентхаус, Родригес сразу же направился в свою комнату и закрыл за собой дверь. Он должен был подумать. Проанализировать. Понять, почему он поделился с Карлоттой.
– Родригес?
Принц повернулся, услышав нежный голос Карлотты. Она стояла у порога, держась рукой за косяк двери, тяжело дыша, словно только что бежала.
Родригес скинул с себя рубашку и бросил ее на пол.
– Что? – спросил он.
Она только смотрела на него глазами полными грусти. Жалости. К нему? К мальчику, которым он был? Нет, жалость – не для него!
– Не смотри так на меня. – Его слова прозвучали грубее, чем он того хотел.
– Как – так?
– Будто ты хочешь наложить бинт на мои раны и залечить их. Я не плачу, Карлотта. И тебе не советую.
– Я тоже не плачу, – тихо сказала она.
Родригес рассмеялся:
– Мой отец… он был ужасным отцом. Не знаю, какую жизнь смогу предложить Луке, но я точно не буду жестоким. Я твердо знаю: то, как относились ко мне, было… неправильно.
– Ты думаешь, это никак на тебя не повлияло?
Родригес пожал плечами:
– Нет. Это было слишком давно. Я покинул отцовский дом еще в юношеские годы. Впрочем, даже до моего отъезда в течение нескольких лет мой отец не поднимал на меня руку.
Он отстегнул ремень, снял его и бросил к рубашке. Было видно, как Родригес нервничал, но он не был склонен делиться своими чувствами и плакаться кому-либо в жилетку. Он просто жил, стараясь не вспоминать, каким было его прошлое. И если бы в его жизни не появился Лука со своей матерью, он бы не вспоминал о собственном детстве еще много лет.
– Прошлое всегда с нами, – тихо сказала Карлотта.
– Что не убивает нас, то делает сильнее. – Он подошел к ней и дотронулся до ее руки. – Впрочем, мне не нужен психоаналитик.
– Нет?..
Он помотал головой:
– Но я бы не отказался от поцелуя.
Родригес предпочитал не рыться в прошлом, не копаться в душевных смятениях, он хотел снова стать сильным мужчиной, который умел флиртовать и быть легким в общении.
Но Карлотта не отреагировала. То есть отреагировала, но не так, как обычно. Она не хихикала, не кокетничала, как другие женщины. Просто смотрела на него с серьезным выражением. Затем обхватила его лицо руками и трепетно прикоснулась пухлыми губами к губам…
Родригес ответил на поцелуй, обнял ее за талию и потянул в комнату. Другой рукой он закрыл дверь, к которой прижал Карлотту своим телом. Это уже не был безобидный флирт, которого он искал. Это было что-то более напряженное и глубокое – то, с чем они оба не могли совладать.
Ее руки ласкали его тело – грудь, спину. Эти прикосновения мучительно дразнили Родригеса. Карлотта чувствовала, как его плоть упирается в нее, и от сознания того, что он хочет того же, чего и она, кружилась голова.
И все это вызвал один простой поцелуй.
С подросткового возраста поцелуй не возбуждал Родригеса так сильно, как сейчас. И почему-то он ощущал себя тем самым подростком. Ему казалось – он сейчас взорвется от желания. Дикого и страстного.
Но с этим чувством пришло еще более непривычное ощущение – потребность дать, а не брать.
Родригес всегда был очень внимательным любовником, и его партнерши оставались вполне удовлетворенными. Но их удовольствие не было его первичной заботой. Он всегда думал сначала о себе. Поэтому и заводил случайные связи – такие, где каждый отвечает за себя, преследует собственные желания, используя партнера в качестве помощника.
Но сейчас он хотел не этого. Родригес хотел дарить Карлотте удовольствие, видеть ее в состоянии блаженства. Он помнил ее лицо прошлой ночью, когда она забывалась от удовольствия. Одно только это воспоминание вызывало в нем новую чувственную волну.
