Счастье со второй попытки - Ким Лоренс
– Осторожно! – Голос его стал грозным. Он боялся за нее.
Возможно, это был хороший совет.
– Эти каблуки слишком высокие, если учесть, что… – Улыбка застыла на ее лице, когда глаза его сузились.
– Что?
– Неужели не понятно? – спросил он, явно не замечая возмущения в ее голосе.
– Пожалуйста, не надо закутывать меня в пуховое покрывало, Данте. Я женщина, а не инкубатор, и я беременна, а не больна. – Высказав это замечание, Беатрис решила, что разговор на эту тему окончен, поэтому непринужденно спросила: – Скажи, кто сегодня приглашен на ужин?
Когда Данте перечислил ей гостей, Беатрис немного успокоилась.
– О, похоже, сегодня будет весело. – Но ее насмешливая улыбка мгновенно исчезла, когда, взглянув на него, она поняла, что между ними возникла зияющая пропасть, пока они шли. Неужели она никогда не сможет перекинуть мост через эту пропасть, и без помощи ребенка?
Ведь если бы не забеременела, она бы не приехала сюда.
Беатрис поправила прическу и постаралась отогнать от себя эти вопросы и сомнения.
– Что я делаю здесь?
– Это риторический вопрос?
Она покачала головой.
– Прости, это просто приступ паники, но не беспокойся. Я буду вести себя подобающим образом.
– Не надо.
Ее голубые глаза широко открылись.
– Почему?
– Я хочу, чтобы ты была просто самой собой. Дерзкой, несдержанной в словах, но прямой и честной. Я устал… от людей…
– Лелеешь свое эго?
Данте иронично усмехнулся.
– Мне иногда хочется заявить, что мир существует лишь для того, чтобы все восхищались моим потрясающим интеллектом.
Беатрис рассмеялась.
– Я бы дорого заплатила за то, чтобы увидеть это.
– Очень скоро ты изменишь свое мнение.
– Ну да, конечно! – воскликнула она, когда они вошли в «настоящий дворец», как про себя назвала эту часть Беатрис.
На полу лежал красный ковер с золотой каймой, и такой пушистый, что ее каблуки наполовину ушли в ворс. Хрустальные люстры освещали невероятно длинный коридор, который, казалось, уходил в бесконечность. На стенах висели портреты предков Данте: королей, их жен, детей и собак, и даже висел портрет леопарда в бриллиантовом ошейнике, который выглядел так же надменно, как его хозяйка.
Все это должно было поразить и устрашить простого смертного, заглянувшего в святая святых августейшего семейства.
Данте и Беатрис последними присоединились к гостям в парадной гостиной, наполненной сверканием бриллиантовых диадем, золотых орденов, медалей. При появлении их высочеств в зале воцарилась торжественная тишина.
– Почему все замолчали? Может, я забыла надеть на себя платье? – спросила Беатрис, продолжая изображать улыбку.
Данте сразу же представил ее обнаженной – каждый изгиб ее тела, – и ощутил возбуждение.
Его тут же бросило в жар, так, что пришлось ослабить узел галстука.
Мать, увидев это, ужаснулась.
– Забудь о слухах, мы не должны оправдываться перед ними.
Беатрис взглянула на своего высокого импозантного мужа.
«Легко сказать», – говорил ее взгляд.
– Мне кажется, я вижу ночной кошмар. Как ты думаешь, надолго ли я останусь здесь на этот раз? – Сделав глубокий вдох, Беатрис огляделась. – Вау! А ведь здесь настоящие Веласкесы!
– И к тому же здесь есть шампанское, – прибавил Данте, взяв два бокала у подошедшего к ним официанта. Но потом, опомнившись, поставил их обратно на поднос, поменяв на воду.
В это время к ним, усыпанная бриллиантами, подплыла королева.
– Ты прекрасно выглядишь, Беатрис! Как прошел полет? – с надменной сдержанностью поинтересовалась она.
Беатрис залпом выпила стакан воды.
Подошел король, но удостоил невестку лишь кивком. Беатрис ответила ему тем же.
– Данте, ты должен сопроводить на ужин графиню. Ты не должен сопровождать свою жену.
Данте улыбнулся своему отцу.
– Почему же не должен?
Он протянул руку Беатрис, которая, помедлив, приняла ее, и они присоединились к гостям, направлявшимся в обеденный зал.
– Если бы взглядом можно было убить…
Беатрис, наверное, насладилась бы выражением лица своего свекра, но она наслаждалась ощущением того, что они с Данте на одной волне.
– Нельзя.
– Почему?
– Я исследовал этот вопрос. Были случаи, когда взгляды наносили легкие ранения, но фатальных исходов не было.
Смех Беатрис привлек внимание нескольких гостей, и послышались реплики насчет того, какая же это красивая пара – будущие король и королева.
– Спасибо, что прикрыл мне спину.
Данте взглянул на ее красивое лицо – и почувствовал стыд. Она не должна благодарить его за это, ведь это должно было быть само собой разумеющимся… Но почему она сделала это? Он никогда не поддерживал ее, когда ей нужна была его поддержка.
Данте видел, как она развернула плечи, сделав глубокий вдох. И тогда он почувствовал не только стыд, но и гордость. Разве мог он подумать, что она проявит такое мужество?
«Ей хотелось вписаться в их общество, но она никогда этого не сделает, – с гордостью подумал Данте. – Потому что она лучше их. И лучше меня», – решил он, не сразу осознав то чувство, которое сжимало его грудь. Это была необыкновенная нежность и желание защищать ее.
И он не хотел, чтобы она вписывалась в их круг!
– Я рядом, если что.
Беатрис взглянула в его глаза, пытаясь понять, что он имел в виду, и решила, что он опасается, что она упадет в обморок.
– Не волнуйся, со мной ничего не случится.
Ей показалось, что король решил игнорировать ее присутствие. Когда он обращался к ней, он смотрел куда‑то высоко поверх ее головы. Беатрис показалось это даже забавным.
За время ее отсутствия король не стал добрее. Беатрис то и дело переводила взгляд с отца на сына, который, склонив голову, внимательно прислушивался к словам того, кто сидел от него слева.
У Беатрис был жестокий отчим, и она знала, каким должен быть настоящий отец. А откуда это мог знать Данте, у которого был вот такой родной отец – отстраненный, холодный, чужой?
Каким же отцом будет сам Данте?
Этот вопрос она постоянно с беспокойством задавала себе, потому что не могла представить Данте отцом. Но сейчас? Расширив глаза, она вдруг поняла, как удивительно легко ей теперь видеть его в этой роли. Неужели он изменился или изменился ее взгляд на него?
Как это говорится? Готовься к худшему, но надейся на лучшее? Действительно, вопреки всем ее ожиданиям, вечер был не так плох. Особенно по сравнению с тем, что было на ее официальной помолвке.
Беатрис разговорилась с одной важной гостьей, которая сидела справа от нее.
Это была жена французского посла, элегантная женщина лет тридцати. Беатрис скоро узнала, что она молодая мать и безумно влюблена в своего мужа.
– Простите,
