Максим - Наталья Евгеньевна Шагаева
– А вот это ты зря, детка, – шипит мне на ухо урод, обдавая противным дыханием. – Не хотел тебе делать больно, а теперь придется.
– Помогите! – кричу осипшим голосом, чувствуя, как меня накрывает истерикой.
– Заткнись, су… – он не успевает договорить, поскольку позади раздается визг тормозов, и в считанные секунды парень, который стоял рядом и ржал, отлетает на землю и, скуля, хватается за челюсть. Меня отпускают, я оборачиваюсь и вижу Макса, который молча идет на урода, прижимающего меня к стене.
– Иди в машину, быстро! – командует мне Максим, окидывая меня злым взглядом. Я бы и рада убежать, но ноги не слушаются, а когда парень неожиданно достает из кармана маленький нож и начинает им размахивать, у меня темнеет в глазах, и подкашиваются ноги!
– Макс! – кричу я, не узнавая своего голоса.
– Иди в машину! – не смотря на меня, приказывает он, продолжая наблюдать за ножом.
– Макс, сзади! – предупреждаю я, поскольку тот парень, который сидел на полу, встает и идет на него. Максим разворачивается боком и, продолжая наблюдать за ножом, локтем попадает в нос позади стоящего, и тот теряет равновесие, зажимая лицо рукой. Все происходит мгновенно, Максим успевает среагировать, уворачивается и лезвие полосует его плечо, почти мгновенно заливая руку и рубашку кровью. Вскрикиваю от ужаса и дикого страха за Максима, сама цепляюсь за урода с ножом. Но меня отшвыриваю на асфальт, и я падаю, но боли не чувствую, продолжая наблюдать, как Максим хватается за руку с ножом отвлекшегося на меня парня и выворачивает назад настолько сильно, что лезвие со звоном падает на асфальт. Хватаю нож и быстро отшвыриваю его в кусты.
– Все, все, – скулит урод, сжимая зубы. – Мы все поняли. Мы не хотели ее трогать…, – оправдывается он. А Макс молча его отпускает, но тут же отправляет его в нокаут прямым ударом в челюсть. Подходит ко мне, хватает за руку и сильно, почти до боли, сжимает мою ладонь и ведет к машине. Помогает сесть на переднее пассажирское сидение, с силой захлопывает дверь, быстро обходит машину, садится за руль и с так же быстро с визгом разворачивается, выезжая на дорогу.
Я только сейчас начинаю чувствовать легкую боль, в щеке, которой меня прижимали к каменной стене, и ноющую боль на бедре от падения. Но все это не имеет никакого значения, я смотрю на Максима и его резаную рану на плече. Я даже не могу понять, насколько она глубокая, поскольку все залито кровью, и она продолжает медленно стекать по руке. Я забываю обо всем. О том, от чего бежала, об обиде и слезах, смотрю на его кровь и вдохнуть нормально не могу.
– Останови, вот там круглосуточная аптека, – прошу его я и тянусь к его плечу, но тут же отдергиваю руку, боясь причинить боль.
– Зачем? – спрашивает он, словно не замечает, что истекает кровью. – У тебя что-то болит?
– Твое плечо. Надо срочно обработать рану и перевязать.
– Ничего страшного, до дома доберусь, – произносит он, даже не взглянув на свою руку, сильнее стискивая руль. Кажется, он зол, очень зол, настолько, что не может справиться с эмоциями. Я даже не спрашиваю, до кого дома мы должны добраться, это вообще сейчас не имеет значения, лишь бы быстрее. Максим словно слышит мои мысли и прибавляет скорость, нарушая правила и мчится вперед к жилому району.
– Прости, – тихо произношу, не в силах оторвать взгляда от раненого предплечья.
– За что? – мне не нравится его холодный и отрешенный тон, словно он в своих мыслях, где-то далеко от меня.
– За все это. За мой побег. Если бы я держала свои эмоции при себе, этого бы не случилось. Я же вижу, что ты зол на меня, – кусая губы, произношу.
– Мне не за что тебя прощать, и я не злюсь на тебя. Я борюсь с желанием вернуться назад и убить ублюдков, которые посмели тебя тронуть! Меня еще не отпустило, – сквозь зубы проговаривает он и сворачивает во двор. Максим паркуется напротив подъезда многоэтажки и выходит из машины. Не жду, когда он откроет для меня дверь, быстро выхожу сама и осматриваю небольшой двор и дом. Макс берет меня за руку, вновь сильно стискивает мою ладонь и ведет в подъезд. Мы минуем лифт и быстро поднимаемся на четвертый этаж. Максим открывает двери, пропускает меня внутрь, включает свет в прихожей и запирается на все замки.
Если бы меня в данный момент не трясло от страха, я бы, наверное, смогла рассмотреть его квартиру-студию, светлые персиковая стены, минимум мебели, большую белую кровать с огромной мягкой спинкой, застеленную черным покрывалом, небольшой белый диван с черными подушками, встроенный шкаф-купе с огромными зеркалами, большой пушистый ковер и журнальный столик. Большие окна с плотно задернутыми римскими шторами, и небольшую зону кухни со стойкой вместо стола и высокими стульями. Все это я рассмотрю потом, а сейчас я смотрю на побледневшее лицо макса и иду за ним в ванную, смотря, как он вынимает из шкафчика аптечку.
– Дай мне, пожалуйста, – хватаюсь за аптечку, вырывая ее из его рук. Макс снимает рубашку, кидает ее в ванную, включает воду и моет окровавленную руку и плечо. А я выхожу из ступора, быстро раскрываю аптечку, вытряхивая содержимое на пол. Понимаю, что порез не смертельный, но, мне кажется, что, если не сделать все быстро, Максу может стать очень плохо, он и так уже весь бледный. Нахожу перекись и открываю ее дрожащими руками.
– Сядь, пожалуйста, – прошу я, потому что Максим выше меня и мне неудобно. Он спокойно опускается на край ванной, осматривает мое лицо, немного сводя брови, словно это не он ранен, а я. Подношу бутылочку к ране, а потом вновь осматриваю содержимое аптечки, ища вату.
– Просто лей на руку и все, – говорит Макс, а сам тянет свою ладонь к моему лицу, но я ее одергиваю, потому что он мне мешает. Лью перекись, рана начинает шипеть, и мне кажется, что это очень больно. Морщусь, поднимаю глаза на Макса, а он спокойно смотрит на меня и только глубоко дышит.
– Максим, надо в больницу, порез глубокий.
– Не надо, просто обработай йодом и бинтуй, – быстро беру вату, смачиваю ее йодом и аккуратно обрабатываю порез. Макс стискивает зубы и немного поморщится, и я вместе
