Максим - Наталья Евгеньевна Шагаева
– В общем, в день, когда хоронили отца, мать от горя, наверное, обвинила в этих смертях меня. Я выдержал ее упреки, провел с ней целый день, а потом неделю бухал в своей квартире. Мне тоже было тогда нестерпимо больно. Через пару месяцев я собрался и уехал сюда. Ну а дальше ты все знаешь, – сообщаю я Анне, которая обвивает мой торс и стискивает в своих объятьях.
– Я тебя очень сильно люблю, – грустно шепчет она мне в грудь и, по-моему, собирается плакать. Сам глубоко выдыхаю, пытаясь отстраниться от прошлого.
– Эй, ну-ка не грусти, это все в прошлом, – обхватываю ее за подбородок, заглядываю в грустные глаза, которые наполняются слезами. – Нюта, не вздумай плакать! – тяну ее к себе и целую мягкие надутые губы. – Давай куда-нибудь сходим, например, в твой любимый ресторан?
– Нет, я сегодня никуда не хочу. Я запекла нам рыбу с овощами, давай поужинаем и просто посидим вместе, посмотрим телевизор. Хочу весь вечер тебя обнимать, – как маленькая девочка, капризно заявляет она.
– Ну хорошо, – загадочно улыбаюсь я, вынимаю из кармана коробочку, открываю ее и протягиваю ей. Аня застывает, сглатывает, смотря на колечко. И тишина… кажется, она даже не дышит.
– Нют, ты выйдешь за меня замуж? – спрашиваю я, а она молча протягивает мне руку, намекая, чтобы я надел колечко. Вынимаю кольцо из коробки и надеваю его на безымянный палец.
– Это значит – да? – спрашиваю я, смотря, как она рассматривает колечко.
– Да, – тихо отвечает она, поглаживая колечко.
– Очень тихо и очень грустно, – констатирую я. Аня поднимает голову и начинает искренне улыбаться.
– Да, я согласна, – забирается ко мне на колени и садится лицом к лицу. Обхватываю ее бедра и улыбаюсь ей в ответ.
– Вот так-то лучше, Синеглазка. Скоро ты станешь полностью моей, – тяну ее за волосы, вынуждая прогнуться и открыть мне доступ к шее, которую я целую, слегка всасывая кожу. Кажется, сколько бы времени ни прошло, меня всегда будет пьянить ее близость.
– Кажется, еще до нашей встречи я уже принадлежала тебе, – шепчет моя девочка, перебирая волосы на моем затылке. И это самые важные слова, даже важнее, чем признание в любви. Она навсегда только моя синеглазая девочка, ради которой я перевернул свою жизнь.
КОНЕЦ