Энн Хампсон - Жена за один пенни

— Я наслаждаюсь видом. — Ей совсем не хотелось разговаривать со Спиросом, и хотя Лиз чувствовала себя немного виноватой из-за этого, она снова замолчала, желая только, чтобы ее оставили в покое и дали возможность наслаждаться окружающей природой.

Склоны горы Геликон казались голыми и страшными, и перед мысленным взором Лиз предстала картина того, как ребенком Эдип со связанными ногами был брошен на этих скалах своим отцом — Лаем, которому оракул предсказал смерть от руки сына. Но ребенок был найден пастухами и назван Эдипом из-за его распухших ног. Позже дельфийский оракул предсказал Эдипу, что тот убьет своего отца и женится на матери Иокасте. И конечно, предсказание сбылось.

На этих же скалах разворачивались и другие не менее драматичные события, например, на болотах у подножия горы, где Агава и ее нимфы разрывали на куски животных и поедали их. И однажды, они схватили сына Агавы, приняв его за дикого зверя…

— Мыслями витаете за сотни километров отсюда? — снова заговорил Спирос, на секунду отведя глаза от дороги, чтобы улыбнуться Лиз.

— Скорее, за тысячи лет, — рассмеялась она. — Я думала об Эдипе, Агаве… и о ее несчастном сыне.

— Сыне? Многие считают, что это был ее муж.

— Я тоже слышала, но в мире она обращается к нему как к своему сыну. И в любом случае это было ужасным и немыслимым убийством.

— Там все немыслимое, — усмехнулся Спирос, — мы ведь говорим о мифах.

Лиз снова выглянула в окно. Громада Геликона, прибежище муз, тянулась с востока на запад, его склоны приобрели странный оттенок там, где на них падали лучи заходящего солнца. Розовое облако легонько цеплялось за вершину горы, словно перина, на которой спят боги Древней Греции, подумала Лиз, улыбнувшись такому сравнению.

Дикая страна… Как она ей подходит! Этот огромный массив, возникший из пламени множество лет назад, еще до того, как появились люди, до того, как зародилась цивилизация, был очень близок по духу Лиз. Такое бесконечное время без человека… Будет ли он свидетелем конца человеческой расы, все так же гордо вознося свои вершины к небу?

Быстро стемнело. И вдруг на пустынной дороге у них заглох мотор.

— Что за черт? — пробормотал Спирос, вылез и приподнял капот. — Вы не могли бы посветить фонариком?

Спустя пятнадцать минут около них остановилась проезжающая машина. Но ни Спирос, ни водитель той машины так и не смогли разобраться, что же случилось.

Они доехали на другой машине до ближайшего населенного пункта, где Спирос нашел механика, который через несколько часов упорной работы починил двигатель, так что к полуночи им удалось добраться до Дельф. Лиз заранее позвонила Никосу, и как только машина остановилась, слуга показался на пороге. Достав багаж Лиз, Спирос тут же умчался, стараясь побыстрее добраться до дома.

Никос проводил хозяйку в дом. Он выглядит как-то странно, решила Лиз, но она была слишком утомлена, чтобы придать этому большое значение. Дойдя с ее сумками до двери спальни, Никос помедлил и, будто актер в драматической пьесе, рукой распахнул дверь. Лиз направилась в комнату, но мгновенно остановилась на пороге, неверящими глазами смотря на кровать. Она повернулась к Никосу, лицо которого казалось улыбающейся маской. Лиз страстно захотелось дать ему пощечину.

— Ты можешь идти.

— Да, миссис Лиз. — Он опустил сумки, и Лиз ногой захлопнула дверь, хотя слуга еще не вышел, так что дверь ударила ему по спине.

Разъяренная, Лиз разразилась потоком ругательств.

Она стояла неподвижно, ее лицо горело. Она была готова убить своего мужа, если бы он был здесь. А, кстати, где же он? В голове теснились различные вопросы, но из-за гнева она плохо соображала. Двуспальная кровать… Не имело смысла ничего спрашивать, все говорило само за себя. Нигель… Почему он так сократил свой визит в Афины? И как долго он был дома? Грета… Как она вписывается в этот новый порядок? Как часто Лиз думала, почему Нигель женился на ней. Он предложил ей догадаться самой. Видимо, это было все-таки физическое влечение, и все-таки… Что-то было не так. Почему Нигель ждал так долго?

Неожиданно Лиз напряглась. Она резко повернулась, когда открылась дверь и вошел Нигель, облаченный в черно-золотой халат. Он явно только что встал с кровати.

Дверь захлопнулась, и сердце Лиз учащенно забилось. Тем не менее гнев сделал ее нечувствительной к страху, ее глаза горели от ярости.

— Что за идея? Это что, шутка? Никос… стоял и насмехался надо мной! Как ты посмел унизить меня перед слугой!

Нигель прислонился к двери, его лицо казалось необычайно спокойным.

— Зачем все это? — бушевала Лиз, еще более разъяренная его хладнокровием.

Нигель по-прежнему стоял молча, лениво рассматривая ее через полуприкрытые веки. Он зевнул, прикрыв рот ладонью, его взгляд остановился на сжатых в кулаки руках Лиз, затем переместился на кровать, которую несколько часов назад поставили вместо односпальной. Глядя на него, Лиз почувствовала, что сейчас задохнется от гнева. И подумать только — днем она решила быть немного сдержаннее, так, чтобы они с Нигелем могли стать друзьями! Наверное, она сошла с ума!

— Не будь такой наивной, — протянул Нигель, совершенно не обращая внимания на ее крик. — Мое предупреждение было снова пропущено мимо ушей, отсюда и расплата.

— Ты знаешь, что я ездила в Афины со Спиросом?

— Лиз старалась казаться возмущенной, но тем не менее нервно сглотнула, перед тем как задать вопрос.

— Да, я знаю, что ты ездила в Афины с моим двоюродным братом.

Тихие слова, почти дружелюбные, но Лиз почему-то не чувствовала себя спокойно. Белые полосы по краям рта, напрягшийся подбородок мужа — все это говорило об опасности, и Лиз постаралась контролировать свой голос, когда спросила:

— Ты видел нас?

— Вас видел Дендрас.

— Дендрас? — Лиз побледнела. Мысль о том, что их могут увидеть друзья Нигеля ни на минуту не приходила ей в голову. — И к-когда он нас в-видел? — Она машинально отступила назад, понимая, что Нигель с трудом сдерживается.

— Когда вы шли в свою комнату в гостинице…

— Комнату? Две отдельные комнаты, чтоб ты знал!

И если твой друг сказал, что мы со Спиросом, что мы… — Она остановилась, а потом разъяренно заявила: — Я сама поговорю с ним! Какое он имеет право подглядывать и распространять заведомую ложь! — Лиз совершенно забыла о своем намерении быть осторожной, настолько ее охватило негодование из-за допущенной несправедливости. — А он знал, почему ты поехал в Афины? Он знал, что ты там встречаешься со своей любовницей?

— Моей… Кем? — Казалось, Нигелю что-то мешало глотать. — Что за обвинение? — Его голос был настолько холоден, что Лиз побледнела еще сильнее.