Дора Морган - Лунное пламя

После той незабываемой ночи он возвращался очень поздно. Так поздно, что Грейс была уже в кровати, хотя и не спала. Она прислушивалась к его шагам, когда он входил в кухню и доставал из холодильника еду, которую она для него приготовила. Когда потом скрипела лестница, она знала, что он поднимается наверх. Она не дышала и надеялась, что он придет к ней. Пока напрасно. Она даже будильник поставила на час раньше. Но все равно Фреда в доме уже не было, когда будильник звонил. Сколько же он еще выдержит работать по шестнадцать часов в день?

С другой стороны, она была ему даже благодарна. Правда. В конце концов, ее будущее зависело от того, что ресторан вовремя откроется. Но Фред — человек, а не машина. Ему тоже нужен отдых. Неужели ему так страшно уходить на работу чуть позже и чуть раньше возвращаться?

Если он намерен ее избегать, тогда да.

Зачем она бездумно бросилась ему на шею? Что на нее нашло? Никогда она не делала такого. Грейс злилась на себя и стискивала зубы.

Фред не должен знать, что она к нему испытывает. Это не трудно, поскольку они не видятся днями. Все равно боль от этого не делалась меньше.

После несчастного случая многие приходили порадовать Дженни и подарить ей какую-нибудь мелочь. С того вечера, как она сломала ногу, не появлялся один только человек: Фред.

Уголки губ Грейс дрогнули. Он спал с ней, он украл ее сердце! А ему дела нет ни до Дженни, ни до нее. Это больнее всего.

Плевать. Она не желает и не будет больше о нем думать.

Грейс провела языком по пересохшим губам. По губам, которые Фред своими поцелуями заставил гореть. Как чудесно он умеет целоваться… Она просто не способна прогнать воспоминания о той ночи. От его губ жаркие волны расходились по ее телу. А вершина страсти, на которую он ее возвел…

Почему она должна постоянно думать об этом? Надо надеяться, что время излечит все.

Мороженое было почти готово, когда на дороге к дому вдруг появился… Фред. Наверное, кто-то подвез его до перекрестка… Но сейчас еще нет шести! Неужели ради дня рождения Дженни он отпросился с работы? Но ее день рождения только послезавтра…

Несмотря на усталость, Фред был невероятно привлекателен. Улыбнись он, и Грейс растечется у его ног.

Прекрати! — одернула она себя.

Грейс искоса наблюдала за ним.

Фред не пошел к ним, а направился к крану, снял на ходу рубаху, нагнулся и открыл воду. Вода побежала ему на голову, шею, лицо. Грейс не могла отвести взгляд.

От шума воды Дженни проснулась.

— Фред! — Она засияла и потянулась к нему руками. — Как хорошо, что ты пришел!

Грейс могла бы поклясться, что он вздрогнул. Но, когда он присел на корточки возле ее дочери и улыбнулся ей, она почувствовала облегчение.

— Ну как дела, моя умница?

— Хорошо. — Дженни показала на свою ногу. — Смотри, Фред! Мой гипс! Мама, и Линда, и Бетти оставили мне автографы. Ты тоже напишешь тут свое имя? Сегодня вечером мы идем в пиццерию. А сейчас делаем мороженое на мой день рождения.

Грейс ничего не понимала. Дженни словно подменили. Значит, главной причиной ее капризов была не нога? Неужели, и правда, все дело во Фреде?

Она подавила вздох. Дженни определенно такая же сумасшедшая, как она сама. Обе изводятся от тоски по мужчине, для которого ничего не значат.

Нахмурившись, Грейс посмотрела на Фреда.

— Мы тебя не ждали. Почему ты так рано?

— Сегодня был ужасный день. Надо поговорить. С глазу на глаз.

Злость Грейс испарилась, стоило ей заметить его озабоченное лицо.

— Мороженое почти готово, Дженни. Мы с Фредом пойдем в дом и принесем фломастер для автографа и ложку, чтобы попробовать мороженое.

— Когда вы придете, Фред должен сидеть рядом со мной! И в пиццерии тоже!

— Не думаю, что Фред поедет с нами, солнышко. Ему нужно работать.

Дженни надулась.

— Дженни, знаешь что? Я очень голодный и очень люблю пиццу. Мы поедем все вместе.

— Йо-хо!

От радости Дженни захлопала в ладоши.

Они направились к дому. Грейс чуть впереди, Фред — на полшага сзади. Она чувствовала, что он смотрит на нее. Как было бы здорово, если бы сейчас он положил свою руку на ее плечи!..

В доме она повернулась к Фреду.

— Что ты хочешь мне сказать?

То, как он смотрел на нее, безразличием явно нельзя было назвать.

— Лучше сядь.

Грейс не захотела садиться. Что-то во взгляде Фреда пугало ее.

— Несчастный случай?

— Можно назвать и так. — Он кашлянул. — Прорвало водопроводную трубу, и вода загубила стену, основание пола, распиловочный станок и дрель.

— Какой ужас! Бедная Линда!

— Она здорово перепсиховала. Но у нее есть страховка. Гораздо хуже, что мы сможем вернуться к работе, только когда все просохнет. Авария отбрасывает нас недели на две назад. Даже если мы будем работать круглые сутки, все равно не уложимся в срок. Грейс, мне очень жаль…

— Ох…

Ее словно оглоушили.

Для нее слишком многое зависело от того, чтобы ресторан открылся вовремя. Но примешивалось еще одно чувство: жгучий стыд. Разве Фред не работал день и ночь, чтобы ремонт вовремя закончился, а она только и знала, что жалела себя, считая, что он ее избегает? Ну да, может быть и так. Но в любом случае он сделал все, чтобы ресторан был готов в срок. Не ради Линды. Прежде всего ради нее, Грейс.

— Грейс?

Фред осторожно коснулся ее плеча.

Ее вдруг затрясло. Хватило маленького прикосновения, чтобы пробудить ее страсть. Вот бы сейчас заняться с Фредом сексом, чтобы забыть эту ужасную новость! Нет. Невозможно.

— Ты не должна отчаиваться. Полно других банков. Не получится с этим — попробуй с другим.

— Я уже об этом думала. Только, боюсь, я не слишком кредитоспособна.

— Мама, Фред! Куда вы пропали?! — нетерпеливо закричала Дженни.

Грейс высунулась в окно.

— Мы уже идем, солнышко! — Она перевела дух и попросила Фреда: — Пожалуйста, ничего ей не говори.

— Хорошо. Если позволишь оставить тебя одну, я пойду приму душ. Как ты?

— Как я? — Она изумленно посмотрела на него. — Я должна держать себя в руках. Хотя бы ради Дженни.

Фред стоял под душем и думал о Грейс. Бледное лицо. Испуганно напряженный рот. Она выглядела вконец отчаявшейся и, похоже, винила себя, что не сумеет оправдать ожиданий Дженни. Как же ему хотелось притянуть ее к себе, переложить на себя ее заботы…

Нет. Ее проблемы его не касаются. И, тем не менее, ему несказанно тяжело было не обнять Грейс. Но он не отважился. Иначе объятия получились бы вовсе не утешающими. Сначала он попробовал бы ее губы. Потом ласкал бы Грейс до тех пор, пока она не застонала бы от страсти, а потом…