Джастин Дэйвис - Лунные любовники
Но было и еще кое-что. Харлан не мог предложить Эмме ничего, кроме физического влечения. Он способен только на дружеские отношения, ничего больше, особенно с такой женщиной, как Эмма, — она просто не поймет его страсти.
После освобождения Харлана и возвращения домой Джош настоял, чтобы он посетил психолога. Та сообщила Харлану, что на некоторое время его чувства обострятся, он будет более впечатлительным. С этим он теперь согласился, ведь в Эмме не было ничего особенного, что могло затронуть его до глубины души, — это лишь подтверждало слова психолога.
Харлан поднялся, быстро оделся — он справился со своими чувствами и пребывал в лучшем настроении за все эти дни. Он просто должен был справиться с этим так же, как вылечить свое тело.
Мурлыкая песню, он вышел из каюты и в ту же минуту увидел Эмму, завернутую в полотенце, которая быстро шла по коридору в сторону своей каюты. У него перехватило дыхание.
О Господи, ее ноги так стройны, подумал он почти благоговейно. И остальные формы совершенны — этого не скроешь за полотенцем.
Но тут же его только-только оперившаяся уверенность в собственных силах разбилась напрочь, и он едва не спрятался в своей каюте.
«Вам захочется укрыться от мира, — говорил психиатр. — Запрещаю вам делать это. Только приняв все вокруг, вы обретете былую уверенность и силу».
— Легко тебе говорить, — пробормотал Харлан себе под нос, проходя мимо двери, которая отделяла его от соблазна, по пути в кают-компанию.
На камбузе ничего не радовало глаз, поэтому, налив кружку кофе, Харлан направился наверх на капитанский мостик. Необходимо было завести двигатели — он не делал этого с тех пор, как Эмма поселилась на яхте. Харлан проверил измерительные приборы, установил переключатели, потом включил зажигание. Мотор завелся легко, и на палубе под ногами стала ощущаться легкая вибрация, создаваемая ожившим судном.
Харлан провел серию тестов. У него никогда не было такого сложного судна, как «Морской ястреб», но он справился с ним. И это вселило в него чувство гордости: обычно судовая команда Джоша, дежурившая круглосуточно, состояла из трех-четырех человек. Работа в собственной компании позволяла Джошу Редстоуну приезжать сюда только несколько раз в год, поэтому к его приезду яхта должна была находиться в исправном состоянии.
Все, казалось, работало хорошо. Вообще, и самолеты, и яхты, которые создавал Джош, были не только самого высокого качества, но и эффективны. Не случайно они разрабатывались для тех, кто предпочитал эти характеристики внешнему блеску. Несмотря на то, что судовая команда «Морского ястреба», дежурившая круглые сутки, состояла из трех-четырех человек, яхта была разработана таким образом, что с ней мог вполне управляться и один.
Джош, как никто, понимает, что означает желание побыть в одиночестве, в который уже раз подумал Харлан.
Он изучил ряд датчиков с круговыми шкалами и снял показания приборов позади штурвала. Здесь на палубном компрессоре для кондиционирования воздуха, редко применявшемся на северо-западе, но зато часто — в тропиках, имелся один датчик, дающий неверные показания. Надо было проверить его и разобраться, что неисправно на самом деле — палубный компрессор или датчик. Харлан надеялся, что это был…
За дверью послышались шаги, приближающиеся к капитанскому мостику Харлан заставил себя продолжать изучать пульт управления, даже когда Эмма вошла.
— Я слышала, что заработал двигатель, — сказала она спустя мгновение.
Он мельком взглянул на нее, заметил ее опасливое выражение лица и спросил:
— Думаете, что я собирался отдать швартовы? Вы же, без сомнения, не собираетесь в плавание?
Эмма слегка покраснела, и Харлан понял: попал в точку.
— Вы ведь довольно подозрительны? — он приподнял бровь. — И уж тем более такая идея вам не по нутру?
Эмма покраснела еще больше.
— Да, — призналась она. — Я еще нервничаю оттого, что нахожусь на судне. Я никогда не любила море. Хотя… теперь должна сказать, что никогда и не предполагала… На яхте я успокоилась.
— Немудрено. Яхта — солидное судно.
— Это помогает и вам? — спросила она, переведя тему разговора на него самого.
— Может быть, — согласился Харлан.
Не может, а точно! Именно поэтому Джош поселил его здесь, на яхте. У Харлана перехватило дыхание, какое-то время он не мог проглотить слюну. Он понял, что происходит с ним сейчас. А ведь Джош Редстоун верит в счастливые, романтические окончания даже самых страшных историй. Не связано ли это с Эммой…
— Харлан?
До него наконец дошло, что нужно удивиться, увидев этот ее озадаченный взгляд.
— Что вы хотели? Удостовериться, что я не похищаю вас?
Эмма посмотрела неодобрительно, и он понял, что попытка отвлечься от своих мыслей получилась слишком резкой.
Пусть так, по меньшей мере, это лучшая оборона, подумал он и, заметив у нее в руках лист бумаги, спросил:
— Что это?
— Это… — она запнулась. — Возможно, мне не следовало говорить об этом больше, но раз вы были недавним другом Уэйна, может быть, у вас есть идеи по поводу письма?
— Письма? — повторил он, уже не на шутку тревожась.
— Это письмо от него. Я получила его через три дня после того, как… как Уэйн умер.
Харлан заметил легкую дрожь, которую Эмма не смогла сдержать.
— Должно быть… страшно?
— Очень. Он отправил его отсюда за день до смерти.
Эмма протянула Харлану письмо. Он не хотел брать его, не хотел даже дотрагиваться, словно ее простое прикосновение могло затянуть его еще глубже в этот сбивающий с толку водоворот, с которым он сражался.
Но Эмма вопросительно смотрела на него. Она ждала. Почти против воли Харлан протянул руку к конверту.
— Вы хотите, чтобы я прочитал его?
Эмма кивнула.
— Вы были ближе всех к Уэйну перед его смертью. Может быть, вам письмо скажет больше?
Харлан сомневался в этом. В те последние дни Уэйну недоставало трезвого ума, и, скорее всего, здесь написана бессмыслица. Неохотно взяв конверт, Харлан вынул уже потрепанный листок и нахмурился.
Письмо было написано на почтовой бумаге яхты «Морской ястреб», роскошном, бледно-сером пергаменте с очертаниями судна и его названием, напечатанным шрифтом темно-красного цвета, — это была эмблема компании «Редстоун». Харлан подумал: когда же Уэйн успел позаимствовать эту бумагу? Письмо было написано жутким почерком, если не сказать закорючками, что Харлан мгновенно отметил. В самом низу, у напечатанной линейки, буквы были выведены с нажимом, оставив следы на обратной стороне.
Пристальный взгляд Харлана уперся в последнюю строку у линейки: «ищи на «Прелестнице». Парусник хранит свои секреты глубоко, но они там». Почувствовав любопытство, он начал читать с начала, часто не разбирая букв, в нескольких местах почерк было почти невозможно разобрать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});