Паула Роу - Обитель искушений
Сердился? Если бы так. Его мучила совесть. Марко оказался прав, потому что Люка ни на минуту не покидало чувство вины.
Когда он наконец посмотрел на свою тетушку, в ее взгляде читалась такая любовь и тревога, что Люку показалось, будто в него врезался потерявший управление поезд.
Роза старалась заменить ему мать, но он постоянно отталкивал ее. Да, иногда случалось, что он подпускал ее к себе и разрешал обнять на свой день рождения или поцеловать на Рождество. Она всегда выступала миротворцем их с Марко стычек и поощряла Люка заниматься учебой.
И Роза встала на его сторону, когда к ней нагрянули журналисты, требуя интервью.
Люк вдруг осознал всю бессодержательность своих обвинений. Он рухнул на диван и начал тереть виски.
– Роза, ты знаешь, сколько усилий я приложил, чтобы добиться желаемого, – подавленно сказал он, глядя на тетушку. – Как я сражался за каждое повышение по служебной лестнице и сделал все для того, чтобы моя репутация оставалась безупречной, потому что репутация Джино таковой не была. Так почему он втянул меня в это дело?
Лучио, он не хотел навредить тебе, – мягко заверила его Роза. – Вокруг творилось настоящее безумие, и я совершенно забыла о завещании мужа. Он всегда хотел подарить это поместье тебе. Это тот самый дом, который он предлагал твоим родителям, когда они переехали в Австралию. Но твой отец отверг наше предложение.
У Люка сжалось сердце, когда он увидел на ее лице едва скрываемую горечь. Эта женщина потеряла своего мужа, человека, которого она любила больше сорока лет, а он пришел в ее дом, чтобы выяснять отношения по поводу каких-то глупых недоразумений.
Смерть умеет расставить все по своим местам.
Роза с тревогой и участием смотрела на Люка. Его щеки горели. Он не мог винить ее за то, что оказался под следствием, или за то, что его начала преследовать пресса.
– Прости, что раньше не сказала тебе правду. – Роза повернулась к Бет и взяла ее за руки. – Бет, ты ведь знаешь, что я бы никогда не причинила тебе боли, – с жаром добавила она.
Бет посмотрела на искреннее выражение лица Розы и вспомнила их задушевные беседы, то, как они вместе смеялись, как ее знакомая давала ей жизненные советы и дарила маленькие подарочки на дни рождения. Бет нравилось ее общество, нравилась сама Роза.
– Бет, ты согрела сердце старой итальянки, – продолжила Роза. – Ты bella. Ты умная. У тебя большое сердце, и ты заслуживаешь, чтобы кто-то заботился о тебе.
Бет мягко отстранилась.
– Роза, но вы обманули меня.
– А чего ты ждала от меня, а? – удивленно спросила та. – Что я буду сидеть и смотреть, как ты сражаешься со своими проблемами один на один? Еще чего! Ты бы никогда не взяла у меня деньги, поэтому я сделала то единственное, что было в моих силах.
– Но прошло столько времени, а вы так ничего и не сказали?
– Я собиралась, – покачала головой Роза. – Но ты была так счастлива, что наконец нашла свое место, и я знала, как ты относишься к разного рода лжи. А вдруг ты решила бы вычеркнуть меня из своей жизни?
Бет хотелось возразить, что через три месяца истечет срок договора об аренде этого дома, и она все равно окажется на улице, но, видя мольбу в глазах тетушки Люка, она промолчала. Бет нужно было решать этот вопрос с Люком, а не с ней, и ей не хотелось, чтобы Роза чувствовала себя еще более виноватой.
Бет вздохнула и посмотрела на хранившего молчание Люка.
– Лучио, – обратилась к нему Роза, – я знаю, что у Джино были свои недостатки, и с ним непросто было ужиться. Но он так гордился тобой. И я горжусь. – На ее глазах заблестели слезы.
– Роза…
– Подожди. Твой дядя был гордым человеком, и эти ужасные обвинения просто подкосили его. Он так сильно любил тебя. – Роза схватила его за руку и крепко сжала. Горько улыбнувшись, она достала из кармана какой-то ключик. – Он оставил для тебя кое-что в ящике своего стола. Пожалуйста, я прошу тебя, пойди и посмотри, что там.
Люк закрыл за собой дверь кабинета Джино и огляделся по сторонам. Все по-прежнему находилось на своих местах, начиная с огромного антикварного стола и заканчивая рядами книг вдоль стен. В воздухе все еще витал аромат дорогого табака и бренди. Люк представил своего дядю, сидящего за столом и попыхивающего сигарой. Но на него смотрел пустой стул, который напоминал дыру в его собственном сердце.
Люк быстро склонился над столом и открыл ящик. Внутри лежал белый конверт с его именем, внутри которого находился какой-то диск.
С мрачным видом Люк достал диск и включил проигрыватель, стоявший на одной из книжных полок. Потом сел за стол и взял в руки пульт.
На столе рядом с пресс-папье лежала перьевая ручка. Люк взял ручку, и улыбка заиграла на его губах. Джино принадлежал к старой школе и предпочитал вести переписку пером и чернилами.
Люк положил ручку обратно и зажмурился. В казино «Афродита» у Джино имелся точно такой же стол, такие же пресс-папье и чернильная ручка. Тот же запах кожи, отполированная мебель и запах сигар.
Казалось, каждая мелочь напоминала Люку о том вечере, который он пытался вычеркнуть из своей памяти.
Чуть раньше в тот день совет директоров выразил ему свое неудовольствие, и Люк был вне себя от ярости. Несмотря на советы держаться от Джино как можно дальше, он ворвался в казино с намерением высказать все, что думает по поводу происходящего. Охрана благоразумно уступила ему дорогу, и доведенный до отчаяния Люк ворвался в кабинет дяди.
Люк глухо застонал. Резкие обвинения, которые он обрушил на голову Джино, сильно разозлили его, ведь его дядя был не из тех, кто не принимает бой.
– Проклятье, Джино! Ты что, используешь казино, чтобы отмывать деньги?
Джино покраснел до корней волос и вскочил с места.
– Нет! И тебе, как никому другому, следует знать об этом!
– Неужели? – прищурился Люк. – Я слышал, что в генеральную прокуратуру направили доказательства твоей вины. Если прокурор считает, что их достаточно для судебного разбирательства, значит, будет достаточно и для вынесения приговора.
– Лучио, я знаю законы.
– Сомневаюсь!
Джино гневно посмотрел на Люка:
– Я не допущу, чтобы ты обвинял меня в том, что я нарушил закон! Я не позволю!
– Мне плевать, если ты и вправду ведешь нечестную игру, но я не хочу, чтобы пострадала моя репутация. Я никому не позволю разрушить мою карьеру.
Всякий раз, заново переживая эти моменты, Люк вспоминал каждое острое слово, каждый отчаянный жест.
Джино начал спорить с ним, но вдруг покраснел, схватился за грудь и рухнул на пол.
Врачи сказали, что его нельзя было спасти, даже если бы сердечный приступ случился в отделении экстренной медицинской помощи. Люка пожирало чувство вины. Искусственное дыхание не принесло никаких результатов, и медикам пришлось оттаскивать Люка от Джино, когда он отказывался поверить, что его дядя уже десять минут как мертв.
