Сильвия Эндрю - Аннабелла

– Дневники? – отрывисто спросил Фол-кирк. – Стивен Ордуэй вел дневник?

– Да. Я не все еще разобрал. Это печальные записи. В конце жизни мой кузен находился в тяжелом душевном состоянии. Особенно мучительно для него было то, что его жена проявляет интерес к некоему мистеру Селдеру. Я бы хотел с ним поговорить. Вы его знаете?

И к этому Фолкирк был готов.

– Селдер? – безразлично переспросил он. – Нет, такого я не знаю.

– Его трудно найти. Я склонен думать, что его вообще не существует, но…

– Но?..

– Простите, я утомил вас своими семейными делами, вместо того чтобы предложить помощь в розыске нужных вам документов. Миссис Ордуэй, видно, полагает, что они могут быть среди вещей кузена, хотя должен сказать, что пока мне ничего похожего не попадалось. Это чисто личные бумаги?

– Забудем о них, – оборвал Фолкирк. – Возможно, я смогу вам помочь найти Селдера! Как он выглядит?

– Пока не знаю.

– Но ведь миссис Ордуэй…

– Она очень неохотно о нем говорит. Но я надеюсь вскоре узнать это от человека, который видел его недавно в театре. Я тогда сообщу вам, если вы действительно хотите мне помочь.

– Да, сообщите. – Фолкирк встал. Джайлс тоже поднялся.

– Я еще кое-что хотел вам сказать. Миссис Ордуэй просила передать, что она больше не желает поддерживать с вами знакомство.

– Да? – насмешливо произнес Фолкирк. – Вы ведете себя как опекун, Стантон!

– Приходится. Так вот, если вы считаете, что среди вещей моего кузена могут быть ваши бумаги, то обращайтесь только ко мне. А кстати, что это за бумаги?

Фолкирк заколебался, затем с наигранным равнодушием сказал:

– Они не настолько важны. Но был бы вам признателен, если бы вы отдали их мне. Я квартирую на Кларджес-стрит. Передайте, в свою очередь, миссис Ордуэй, что я, разумеется, поступлю согласно ее желанию. Однако, – он улыбнулся, – позвольте и мне вас предупредить: обычно я не столь обходителен. С вашей стороны будет неразумно вмешиваться в мои дела и срывать мои планы. Я уверен, что вы меня понимаете, Стантон.

– А можно поинтересоваться, каковы ваши планы?

– Наслаждаться жизнью, разумеется! Здесь я весьма незатейлив. – Поклонившись, Фолкирк ушел.

Джайлс смотрел ему вслед. Он еще не знал, насколько сильно был потрясен мистер Фолкирк их встречей и насколько он безжалостен и опасен.

На следующий день Джайлс появился в доме баронессы Лейбман на Кавендиш – сквер. Он был уверен, что баронесса примет его, так как они были давно знакомы. Но в доме царила суматоха: слуги сновали взад-вперед с одеждой, столовым серебром и прочими ценными вещами; двое слуг с трудом тащили по лестнице огромный комод.

– Простите, сэр, баронесса никого не принимает, – сказал дворецкий. – Она плохо себя чувствует.

– Весьма сожалею. – Джайлс с любопытством взирал на суету вокруг. – Может, вы передадите ей мою визитную карточку? Вообще-то мне нужна леди Стантон…

Дворецкий оцепенел.

– Это совершенно невозможно.

– Невозможно? Почему? Послушайте, отнесите мою карточку одной из дам, лучше – леди Стантон.

– Ее светлость умерла прошлой ночью.

– Что?!

– Ее светлость умерла, а баронесса никого не принимает.

– Господи! Вот моя визитная карточка. Меня она должна принять.

Дворецкий взглянул на карточку Джайлса, и на его лице отразилось удивление.

– Полковник Стантон!

– Леди Стантон – моя мачеха. Вот почему мне необходимо увидеть баронессу.

– Подождите, пожалуйста, сэр, пока я отнесу вашу карточку.

– Лучше я сам это сделаю!

Джайлс быстро прошел мимо дворецкого. Комнату баронессы он нашел сразу, так как из-за двери доносился ее хриплый повелительный голос.

– Что вам нужно? – грубовато осведомилась она, увидев Джайлса.

Баронесса была занята тем, что засовывала в шкатулку украшения, а кругом на креслах и диванах валялись платья, веера, туфли, раскрытые коробки и чемоданы.

– Я пришел, чтобы встретиться с Венецией.

– Не встретитесь: она умерла.

– Это мне уже сказали. Смерть наступила внезапно? Позапрошлым вечером в Воксхолле она выглядела совершенно здоровой.

– Вы ее видели? И говорили с ней?

– Не удалось. С ней был некий господин Фрейзер, и он не позволил ей этого. В чем дело, Нелли? – Джайлс указал на разбросанные вещи.

– Я срочно уезжаю из Лондона. Меня ждут в Германии. – Она снова стала пихать в шкатулку драгоценности.

Джайлс увидел нитку жемчуга, украшавшую прическу леди Стантон в театре, подошел и забрал ее.

– Это жемчуг моей матери, Нелли. – Он повернул ее лицо к себе. – Скажи мне, что произошло. Каким образом Венеция умерла?

– Ой, уходите! У меня нет времени на разговоры! – Она оттолкнула его. – Я занята.

Джайлс мрачно смотрел на нее, пораженный тем, что несгибаемая и многоопытная Нелли Марсден пребывает в панике.

– Сердечный приступ?

– У кого? У Венеции? Нет.

– Плохо с сердцем барону Лейбману?

– Ему? Ничего подобного. Он просто хочет, чтобы я приехала.

– Но почему ты так испугана? Нелли, oт чего умерла Венеция? Я не уйду, пока не узнаю.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Баронесса Лейбман помолчала, потом неохотно вымолвила:

– Когда вы видели Венецию в Воксхолле, что она сказала?

– Сказала, что рада тому, что миссис Ор-дуэй и Селдер…

Нелли сделалась мертвенно-бледной.

– Вот в чем дело, – прошептала она. – Я должна уехать из Лондона. Немедленно.

– Ты никуда не уедешь, пока не скажешь мне то, что я хочу узнать, – сурово произнес Джайлс.

В ее глазах отразился ужас, и она торопливо зашептала:

– Венецию прошлой ночью нашел сторож у Честерфилдских ворот. Она… – Нелли с трудом подбирала слова. – В общем, ее кто-то ударил по голове. Якобы это дело рук шайки бродяг. У нее украли украшения.

– Бродяг? Это точно?

– Конечно! – Голос Нелли сорвался на крик.

– Тогда почему ты в такой панике?

– Будешь в панике, когда твою подругу убили, размозжив ей голову!

– И это сделали бродяги? Что-то не верится! – Джайлс пристально посмотрел ей в глаза. – Да и ты этому не веришь. Селдер имеет к этому отношение?

– Нет! – с ужасом выкрикнула она. – Селдер больше не существует! Он всем нам сказал, чтобы мы забыли о нем. Иначе… Боже, как же я боюсь!

– Нелли, успокойся! Что в этом стакане? Бренди? На, выпей, – Джайлс протянул ей стакан.

Баронесса, давясь, проглотила спиртное, но оно ей не помогло: она дрожала и зубы у нее стучали.

– С Венецией так было всегда, когда она напивалась… она начинала болтать, – бормотала Нелли. – Но я ее предупреждала…

– Ты хочешь сказать, что Венецию убили потому, что она упомянула имя Селдера? – в недоумении спросил Джайлс.