Джулия Тиммон - Нарочно не придумаешь

— Ты поразительно пунктуален, Алан! — воскликнула Энн, открывая дверь.

Алан с удовольствием посмотрел на ее крепкие стройные ноги, грудь, обтянутую эластичной тканью футболки, выглядывающий из-под ее края плоский живот и покачал головой.

— Классно выглядишь! — Он широко улыбнулся. — Тебе очень идут шорты. — Его взгляд опять скользнул ниже и остановился на ее упругих бедрах.

Энн так смутилась, что с радостью обмоталась бы сейчас полотенцем или простыней с ног до головы. В своей растерянности она не сразу обратила внимание на то, во что одет сам Алан. А когда увидела, что и он выглядит сногсшибательно в спортивных шортах и облегающей мускулистый торс футболке, было уже поздно делать ему комплимент: как раз в этот момент он перевел разговор на другую тему.

— Погодка сегодня просто прелесть. Тепло, легкий ветерок.

— Можно считать, что нам повезло, — произнесла Энн, не без удовольствия переключая его внимание со своих ног на погоду.

— Где твои вещи?

Энн кивнула на сумку из синей ткани, по форме напоминавшую саквояж.

— Готова? — с серьезным видом, с каким взрослые обращаются к малышам, спросил Алан.

— Готова.

— Тогда пошли. — Он подмигнул, еще раз улыбнулся, взял сумку в одну руку, в другую — руку Энн, и они вышли из квартиры.

На его предложение устроиться на заднем сиденье и еще часок поспать Энн отрицательно покачала головой.

— Я выспалась, — сказала она. — Лучше сяду спереди. Обожаю смотреть на дорогу.

— Как знаешь. — Алан ласково потрепал ее по щеке. — Надеюсь, что под рев водопада ты не заклюешь носом.

— Не беспокойся, такого не произойдет.

Через несколько минут они уже выехали за пределы Торонто, обычно бурлящего кипучей деятельностью даже по субботам и в столь ранний час уже пробуждающегося от сна.

Написав брату, что уезжает в отличном настроении, Энн не солгала. Она чувствовала себя сейчас действительно великолепно, во-первых, потому что сидела рядом с вызывающим в ней такое волнение мужчиной, во-вторых, потому что ехала вместе с ним в излюбленное место отдыха.

В предвкушении прогулок по живописным берегам Ниагары, любования скалами и водопадами на душе у нее сделалось так же приятно-неспокойно, как в детстве, когда они ездили в Ниагара-Фолс с родителями и каждая такая поездка представлялась ей сказочным приключением…

Первые минут двадцать пути провели в молчании. Прервал его Алан.

— Признаюсь тебе честно, я боялся заводить с тобой речь об этой поездке, — сказал он, глядя на дорогу. — Думал, ты ответишь мне отказом.

Энн резко повернула голову и посмотрела на своего спутника с недоумением.

— Но почему? По-моему, мы прекрасно с тобой ладим. У меня не было причин тебе отказывать.

Алан приподнял и опустил брови.

— Причину при желании всегда можно найти. Сказать, например, что дел по горло, что на выходные уже что-то запланировано, или банально солгать, что плохо себя чувствуешь.

На его лице, когда он произносил последние слова, не дрогнул ни единый мускул, но Энн сразу поняла, что под «банально солгать, что плохо себя чувствуешь» подразумевается ее позавчерашний поступок. Ей стало вдруг ужасно стыдно, и, отвернувшись, она вновь уставилась на дорогу.

— А с тем, что мы с тобой прекрасно ладим, я почти согласен, — продолжил Алан, и на его губах появилась улыбка. — Знаешь, порой я даже не сомневаюсь в том, что мы и впрямь знакомы уже тысячу лет, что знали друг друга в прошлой жизни. Ты сидишь сейчас рядом со мной, и у меня такое ощущение, будто мы уже сотню раз ездили вдвоем на Ниагару и в кучу разных других мест, и от этого на сердце настолько светло, что хочется беспрестанно улыбаться.

Алан бросил на нее быстрый вопросительный взгляд.

— Думаешь, я несу чушь?

Энн медленно покачала головой. В это мгновение она и сама была готова поклясться в том, что знает Алана с незапамятных времен. Ей казалось, она так давно привыкла к его обществу, что нуждается в нем, как в каком-то неотъемлемом компоненте своей жизни.

Какая ерунда порой лезет в голову! — удивилась она, отмахиваясь от странных мыслей.

— Только вот, — произнес Алан, неожиданно грустнея, — меня преследует и другое чувство. Что ты не то недостаточно мне доверяешь, не то не желаешь, чтобы мы общались слишком часто, не то… — Он на миг замолчал и качнул головой, о чем-то раздумывая. — Короче говоря, я ощущаю, что ты при всей своей искренности не ведешь себя со мной совершенно открыто.

Энн напряглась. Она прекрасно понимала, о чем идет речь. О том дне, когда Алан попытался поцеловать ее, о том вечере, когда забрал картину, о том невидимом щите, которым она, запутавшаяся в своих страхах и предубеждениях, упорно от него отгораживалась. Но, несмотря на то что ей все было предельно ясно, Энн пожала плечами и спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Что я имею в виду? — Алан посмотрел на нее с недоумением, как будто заданный ею вопрос попросту нелеп. — Разве ты не понимаешь? — Он выдержал паузу, подбирая для выражения своих мыслей наиболее точные слова. — Видишь ли… общаясь с тобой, я постоянно чувствую, что ты старательно удерживаешь меня на расстоянии.

Энн ничего не ответила. Она не понимала, зачем он завел этот разговор именно сейчас, но вместо неприятных эмоций испытывала почему-то облегчение и даже благодарность.

— Только не подумай, что я лезу тебе в душу, Энн, — продолжил Алан спокойным тоном. — Просто хочу, чтобы в моих отношениях с тобой не было ничего недосказанного, недопонятого. — Его голос стал приглушенно-бархатистым и настолько нежным, что у Энн невольно участилось дыхание. — Вернемся, к примеру, к позавчерашнему случаю…

Он посмотрел на нее, безмолвно спрашивая, не будет ли она возражать, если он заговорит о том неприятном вечере.

Энн медленно кивнула, давая понять, что не возражает.

— Между нами явно произошло какое-то недоразумение. И я уверен, что это было именно недоразумение, в котором просто необходимо разобраться. — Алан набрал в легкие воздуха, будто собираясь с духом, и шумно выдохнул. — Я догадываюсь, что, спросив тогда о цене за портрет, сильно тебя обидел. За то время, пока ты его писала, мы стали настоящими друзьями, а между друзьями не принято говорить о деньгах. Я правильно мыслю?

Энн изучающе посмотрела на него и еще раз медленно кивнула.

Алан улыбнулся. Складки на его лбу, образовавшиеся в тот момент, когда он начал этот разговор, разгладились.

— Вот видишь? Я же говорил, что нам необходимо просто во всем разобраться. Ты рассердилась на меня, но даже не попыталась объяснить, из-за чего. Я же все понял, однако тоже не смог тут же разрешить конфликт.