Джулия Тиммон - Объяснение без слов

Джулия Тиммон

Объяснение без слов

1

На полотне коричневеют несколько кривых волнистых линий, пятно, похожее на кляксу, и мелкие разноцветные брызги. Мелисса, в вымазанном краской рабочем комбинезоне, с небрежно затянутыми в пучок волосами, сосредоточенно и страстно выводит валиком в самом низу перекошенную бледно-ржавую восьмерку.

Смотрю на пестроту перепачканного пола, коробок и разнокалиберных баночек, отчаянно пытаясь отвлечься на художественный кавардак, но мысли упрямо возвращаются во вчерашний вечер. Нет, не случилось ничего из ряда вон выходящего. Мы с Уилфредом, оба уставшие, премило поужинали дома и устроились в гостиной перед телевизором. Что по нему шло — убей, не помню. На столь несущественных мелочах я не заостряла внимания. Засело в моей памяти единственное. По сути, тоже пустяк…

Уилфред, глядя в экран, взял меня за руку. Его пальцы нежно прошлись по моим и вдруг сжались вокруг того из них, на котором носят кольцо невесты. У меня екнуло сердце. Уилфред медленно повернул голову и многозначительно посмотрел мне в глаза.

В приступе дурацкого волнения я густо покраснела и, ясно представив себе, что Уилфред вот-вот достанет из кармана коробочку, пустилась суматошно придумывать, что я отвечу.

Нет, разумеется, я сказала бы «да». Но ведь этого, наверное, мало? Нужно не просто принять кольцо, а еще и объяснить, почему оно тебе дорого. Подобрать пусть всего несколько, но очень искренних, важных для будущего слов…

Глупая! Какая же я глупая! Ну сколько можно думать об одном и том же?! Разве не убедилась я еще, что истории с кольцами меня совершенно не касаются? Да-да, представьте себе…

Заметив мое смятение, Уилфред сдвинул брови.

— Тебе нехорошо? — заботливо спросил он, отпуская мой палец и проводя рукой по моей щеке.

— Гм… нехорошо? — От растерянности и гадкого унизительного чувства я идиотски хихикнула. — С чего ты взял?

— Ты странно выглядишь. — Уилфред вновь заглянул мне в глаза. — Наверное, устала?

Я пожала плечами, усмехнулась, вскочила с дивана в порыве убежать, но осознала, что веду себя нелепо, остановилась и прижала руки к горящим щекам.

— Идем спать, — ласково пробормотал Уилфред, тоже вставая.

Господи! Почему даже сейчас, в сотый раз проигрывая в воображении ничем не приметную сценку, я чувствую себя до того неуютно? Почему опять краснею и взволнованно тереблю прядь своих длинных каштановых волос?

— Эй? Что это с тобой? — вклинивается в мою тягостную задумчивость голос Мелиссы.

Вздрагиваю от неожиданности. Обычно моя подруга, корпя над своими творениями, не замечает никого и ничего вокруг.

— Что со мной? — произношу, отпуская несчастную прядь и складывая руки на коленях. — Ничего. А почему ты спрашиваешь?

— Ты сама не своя.

Пожимаю плечами и вымучиваю улыбку.

— А мне кажется, наоборот… просто я… — Нет, врать бессмысленно. Чуткую Мел не проведешь. Она знает меня как облупленную. Если я пушусь хитрить и скрытничать, то надуется и у меня на душе от чувства вины станет еще отвратительнее. Нервно усмехаюсь. — Да, со мной не все в порядке… то есть вроде бы ничего страшного не приключилось и все идет своим чередом, но… — Качаю головой. — Долго объяснять. Да и не очень это важно…

Мел опускает валик в пластмассовое ведро, вытирает руки тряпкой и с прищуром в меня всматривается.

— Я давно замечаю, что тебя что-то гнетет. Значит, это еще и как важно…

Улыбаюсь благодарно-несчастной улыбкой и ничего не отвечаю. Мел бросает тряпку в многоцветье кистей и бутылочек.

— Пошли, покурим.

— Я не курю, — говорю я, не поднимаясь с кресла.

— Зато я курю.

— У тебя же рабочий день, — неизвестно зачем сопротивляюсь я, — а разговор может затянуться.

— Сегодня я не в духе, — говорит Мел, глядя на свое незавершенное произведение тем загадочным взглядом, который меня всегда завораживает. Увы, сегодня даже этот взгляд не в состоянии переключить на себя мое внимание. Я думаю и думаю все об одном. — Сегодня мой рабочий день сокращенный. Недостает вдохновения… — бормочет Мел, прикладывая руку к груди и морщась.

— Ты же сама говорила, что успех художника зависит далеко не только от таланта и далеко не только от вдохновения, — тараторю я, часто моргая, — что в любом деле крайне важна работоспособность, умение организовать себя и…

— Сегодня я сделаю исключение, — перебивает меня Мел, кивая каким-то своим мыслям об изображении на полотне, наконец отводя от него взгляд и направляясь прочь из зала-студии.

Поднимаюсь с кресла и со смешанным чувством облегчения и протеста плетусь следом за подругой.

У Мел удивительный дом. Его купил еще ее отец, тоже художник, когда только начал свой творческий путь. Стены здесь всюду светлые, каменные, везде арки и колонны, а окна огромные и большей частью овальные. Тут и там висят картины. Десятки картин во всевозможных рамах. Отец и мать Мелиссы познакомились в школе художеств и поженились почти детьми — лет в девятнадцать. Отношения их, судя по рассказам Мел, были сложные, порой взрывоопасные, — еще бы, два художника под одной крышей! — но после гибели мужа ее мать потеряла почву под ногами, забросила кисти и краски и уехала из Нью-Йорка в какое-то захолустье, в Орегон, к фермерше-сестре.

Мел варит кофе, и мы выходим с чашками в руках на задний двор, где стоит столик и стулья, а по высокой ограде изумрудным занавесом вьется плющ.

Мел садится на стул, кладет на уголок стола ногу в перепачканной штанине, делает глоток кофе, отставляет чашку и закуривает.

— Ну, рассказывай.

Набираю полную грудь воздуха, но не знаю, с чего начать. Мне вдруг кажется, что завести подобный разговор с попутчиком, которого не повстречаешь больше никогда в жизни, было бы куда проще, чем с лучшей подругой. Смотрю на огонек ее длинной сигареты и складываю руки на груди.

— Бросай курить.

Мелисса изгибает шоколадную бровь, с удовольствием затягивается и выдыхает дым.

— Значит, вот о чем ты все это время раздумываешь? О моих дурных привычках? Неужто я настолько тебе дорога?

Вздыхаю, качая головой.

— О твоем курении я раздумываю не потому, что ты мне бесконечно дорога, а потому что и мне приходится дышать этой гадостью. Говорят, пассивные курильщики страдают больше, чем активные.

— Серьезно? — с наигранным изумлением спрашивает Мел. — А о пассивных наркоманах что говорят?

Нахмуриваюсь.

— О пассивных наркоманах?

— Ну, о тех, кто видит перед собой кокаинистов-марихуанистов, кто поневоле вдыхает дым травки? — Мел делает замысловатый жест рукой, в которой держит сигарету.