Маргарет Роум - Райская птичка

Подойдя к неподвижно сидевшей перед зеркалом Линетт, Вивьен тихо сказала:

— Я знаю, что ты чувствуешь, chйrie, потому что до тех пор, пока я не встретила Жака, мне тоже казалось, что у меня нет никого по-настоящему близкого.

— Но у тебя ведь есть Луис и бабушка…

— Графиня мне не родная бабушка — мать Луиса была ее дочерью и первой женой моего отца. И я знаю, что он любил Жанну до последней минуты ее жизни. Мать Луиса умерла, когда ему было девять лет, и через три года после ее смерти отец еще раз женился. Год спустя родилась я. Моя мама часто говорила со мной об отце. Она думала, что я слишком мала, чтобы понять душевные страдания женщины, любящей мужчину, сердце которого осталось в могиле его первой любви. И верно, лишь много лет спустя я начала вспоминать ее слова и постигать их смысл. Как-то мама сказала мне: «У мужчин из рода Эстевас необузданный темперамент, они властны, суровы и порой жестоки, но если их сердце однажды отдано, оно отдано навечно!» — и горько разрыдалась. Вскоре после этого мои родители погибли — утонули во время шторма. Луис очень тяжело переживал смерть отца. Он совершенно обезумел, стал неуправляемым, выдумывал все новые и новые шалости, изводил всех, кто был вокруг него. Вот тогда сюда приехала графиня, чтобы присматривать за нами, и я выросла с любовью к ней, как будто была ее плотью и кровью. Но у меня всегда оставалось ощущение, что на первом месте у нее стоит Луис… — Эти слова Вивьен произнесла совсем тихо, ее губы задрожали. — Вот почему я страстно желаю, чтобы мы с Жаком поскорее поженились. — К ней вдруг вернулась прежняя веселость. — Еще три месяца, и я стану мадам Вийокс!

Целый час девушки болтали о предстоящей свадьбе, сражаясь с нападавшей на них дремотой, наконец в дверь постучала графиня и приказала Вивьен дать подруге поспать. Оставшись в одиночестве, Линетт еще немного полежала, размышляя о том, что сказала мать Вивьен. В памяти кружились слова: «У мужчин из рода Эстевас необузданный темперамент, они властны, суровы и порой жестоки, но если их сердце однажды отдано, оно отдано навечно!»

Глава 6

На следующее утро Вивьен и Луис повезли Линетт в обещанное путешествие по острову. Вивьен при этом попыталась тактично уклониться от поездки — думала, что, оставив брата и подругу наедине на целый день, она таким образом поспособствует развитию их нежных отношений, — но Линетт ей этого не позволила.

— Если ты не поедешь, я тоже останусь! — пригрозила она. — Я приехала сюда, чтобы быть с тобой, и, если ты предпочитаешь провести день в саду с книгой, я с удовольствием к тебе присоединюсь.

— О нет, я поеду! — поспешно воскликнула Вивьен. — Я просто подумала, что Луис скоро возвращается в Папеэт и сегодня вам выпала удачная возможность узнать друг друга получше. Познакомившись поближе, вы непременно обнаружите, что у вас много общего…

— Я знаю твоего сводного брата уже достаточно хорошо, Вивьен, — перебила ее Линетт, — и у меня нет ни малейшего желания провести с ним сегодняшний день наедине. Или ты едешь с нами, или я вообще не еду!

Вивьен сдалась, но в машине предусмотрительно заняла заднее сиденье, разделив его с припасами для пикника и не оставив выбора подруге, которой пришлось сесть впереди рядом с Луисом. Впрочем, он вел себя на удивление сдержанно и в начале пути все больше молчал, погруженный в свои мысли. Позже, когда они обходили плантации бананов, ананасов и сахарного тростника, он с гордостью показывал свои владения и проявил себя словоохотливым и компетентным гидом. Линетт немного нервничала, однако вскоре начала получать удовольствие от экскурсии по Парадизу. А вот Вивьен, усердно искавшая и не находившая признаков зарождающейся любви, все больше мрачнела. Решив, что брату мешает ее присутствие, она воспользовалась первым же благоприятным случаем и, когда поля сахарного тростника, который островитяне срезали и складывали на телеги для транспортировки на завод, остались далеко позади, а Луис предложил осмотреть завод, где это сырье превращается в знаменитый ром, поспешно сказала:

— Луис, забрось меня, пожалуйста, по дороге в домик Сесиль. Давно пора кому-то из нас навестить ее, и бабуля расстроится, если я этого не сделаю, оказавшись совсем недалеко от деревни. Сесиль была нашей кухаркой в течение многих лет, — объяснила она Линетт, — потом уволилась и стала жить со своей дочерью. Она всегда ждет гостей и действительно обидится, если я не загляну к ней.

Линетт подозрительно посмотрела на подругу, но была награждена ласковой и совершенно невинной улыбкой. Луис высадил сестру в деревне, пообещав забрать ее на обратном пути с завода, и машина помчалась в сторону комплекса низеньких зданий с трубами.

Линетт уже знала от Вивьен, что остров Парадиз целиком принадлежит маркизу, все плантации, сахарный завод и другие местные промыслы находятся под его контролем. Вивьен тоже была вполне обеспечена и считалась завидной невестой. «Нечего удивляться, — думала Линетт, — что Луис Эстевас так относится к женщинам. Унаследовав огромное состояние, он превратился в мишень для всех девиц, попадавшихся ему на пути, а физические данные и обаяние стали бесплатным приложением к богатству, усилив его привлекательность для слабого пола».

На заводе их встретил управляющий, месье Жискар. Он поприветствовал Луиса как доброго друга и лучезарно улыбнулся Линетт, узнав, что это ради нее маркиз почтил его своим визитом. Месье Жискар с радостью отвечал на все вопросы, которых у Линетт оказалось великое множество, и, показывая дорогу к погребам, где выдерживался в бутылках конечный продукт, заметил Луису:

— Юная леди проявляет здоровое любопытство и обладает живым умом, Луис. Может, наймешь ее к нам на работу?

Маркиз улыбнулся:

— Но тогда ты сам станешь меньше стараться, Валери, да и мысли твои будут заняты не сахарным тростником, а вот этим хорошеньким личиком!

Линетт почувствовала облегчение, когда внезапный оклик: «Месье Жискар!» — отвлек внимание мужчин от смущенного румянца на ее щеках, которым они оба с улыбкой любовались. К ним подбежал молодой островитянин:

— Вы срочно нужны на очистке, месье Жискар! Мастер просит вас прийти немедленно.

Управляющий вздохнул:

— Вы извините меня, мадемуазель? Очень жаль покидать вас, но, уверен, Луис с радостью сам покажет вам наши погреба, ром — его гордость. Я же присоединюсь к вам, как только смогу.

Поблагодарив очаровательного француза за интересный рассказ, Линетт взглянула на Луиса, тот с довольной усмешкой взял ее под локоть и повел к тяжелой двери, вмонтированной в скалу. Он вставил ключ в замок, и дверь распахнулась, открывая проход в черную бездну.