Моника Айронс - Жажда чуда

– Дорогая, я не хочу обижать тебя, но, откровенно говоря, это касается только нас с Софи. Что бы ты ей ни советовала, у нее есть право сотрудничать с нами, если она того хочет. А девочка мечтает стать моделью.

Дороти права, и Моне оставалось лишь рвать на себе волосы. Не в ее силах что-либо разрешать или запрещать. В других условиях она бы порадовалась за девочку, которой несказанно повезло привлечь внимание одного из лучших агентств в Штатах. Да, теперь обеим крепко достанется от Гарленда.

Но во всяком случае, у нее хватило выдержки тепло попрощаться с Дороти. Положив трубку, она уставилась на клочок бумаги перед собой.

Почерком Мэрилин на ней было нацарапано несколько строк: «Звонил Арни Гарленд. Планы на сегодняшний вечер меняются. Отправляйся прямо к нему домой. Спешно. Он сказал, что ты все поймешь».

В эту минуту появилась Мэрилин.

– Как хорошо, что вы нашли записку. Я спросила, не хочет ли он поговорить с вами, но он сказал: «Нет, просто передайте ей мою просьбу».

– Какой у него был голос?

– Честно говоря, не очень дружелюбный. Вы не поссорились?

– Пока нет. Это еще впереди.

Едва только Мона появилась у дверей Гарленда, они сразу же распахнулись. Видно, ее с нетерпением ждали. Арни был чернее тучи.

– Ни к чему хорошему твое вмешательство не приведет, – буркнул он.

– Мое… Минутку, Арни. Еще полчаса назад я ни о чем не знала. Софи сама послала снимки в агентство.

– А откуда она узнала, куда их посылать?

– Она увидела адрес на одном из рекламных плакатов в моей студии.

– Помнится, ты мне обещала, что ничего подобного не случится, – поджал губы Арни.

– Я обещала, что сама снимки посылать никуда не буду, но я не властна запретить твоей дочери делать то, что она считает нужным.

– Ты могла бы снять плакат. Тогда бы ей не пришло в голову своевольничать.

Мона застонала.

– О господи, я удивляюсь, как плохо ты знаешь Софи. Или, точнее, знаешь ее, но не умеешь воспользоваться этим.

Они перешли в комнату, и Арни налил Моне полстакана ее любимого сухого шерри. Когда она отпила глоток, он сказал:

– Может, ты объяснишь свое загадочное замечание?

– Ты сам мне рассказывал, что Софи свойственны настойчивость и решительность. Она напоминает тебя. Найди время, присмотрись к дочери. И ты увидишь, что она – твое зеркальное отражение.

Арни насмешливо хмыкнул. Тут же подавив смешок, он снова помрачнел, но Мона знала, что ее сравнение отнюдь не огорчило его, и подытожила:

– Если Софи чего-то хочет, она этого добьется. А хочет она быть моделью. Чтобы ее остановить, тебе придется посадить дочь под замок или отправить в монастырь.

Гарленд воздержался от ответа. Покинув комнату, он направился в свой кабинет, а вернувшись, протянул Моне письмо. У нее расширились глаза, когда она ознакомилась с его содержанием.

– Стипендия в Гарварде! Мисс Гарленд, как юному гению, – выдохнула она. – Когда пришло письмо?

– Этим утром, когда Софи не было дома. Вернувшись, она рассказала, что ходила в агентство «Бартон и Вэнс», что они берут ее и что она собирается как можно скорее приступить к работе.

– Ну и что дальше?

– Она заявила, что ни при каких обстоятельствах не поедет в Гарвард, – с горечью сообщил Арни.

Мону пронзила жалость. Он так мечтал, что ребенок будет учиться в университете…

– Как я сочувствую тебе, дорогой, – вздохнула Мона. – Думаю, у девочки просто крыша поехала.

– Весьма любопытно услышать от тебя эти слова! – Он снова вспыхнул гневом. – Особенно учитывая, что ты, более чем кто-либо другой, способствовала помешательству. Софи советовалась с тобой. И ты могла бы наставить ее на путь истинный.

– Соврав ей? Сказав, что у нее нет никаких данных, хотя она может стать самой блистательной моделью? О нет. Даже ради тебя я не сделаю этого.

– Ну спасибо. По крайней мере, я понял, что значу для тебя.

– Я предупреждала, что если она спросит, то скажу ей правду.

– Черт возьми, позволь мне кое-что тебе объяснить. Когда тот, кого ты любишь, наносит удар в спину, от предупреждений легче не становится.

Мона побледнела. Неужели это тот самый мягкий и тактичный человек, которого, как ей казалось, она знала? Жесткие черты лица исказила ярость.

– Я не заслужила от тебя обидных слов. И никогда не наносила тебе удар в спину. Я больше не останусь здесь, чтобы и дальше выслушивать оскорбления. – Она поставила стакан на столик и направилась к дверям. – Когда ты будешь говорить нормальным вежливым тоном, можешь позвонить мне.

Бросившись следом, Арни остановил ее.

– Хорошо, я не должен был этого говорить. Прими мои извинения.

Мона вернулась в комнату.

– Ты должен понять, что я не могла соврать Софи. Ведь речь идет о ее безусловной одаренности.

– Но ведь это всего лишь дело вкуса, не так ли? Это ты считаешь, что она обладает необыкновенными данными.

– Как и агентство «Бартон и Вэнс», которое перевидало моделей более чем достаточно. Мое мнение профессионально, есть у меня и моральные принципы. Софи понимала, что у меня за спиной стоишь ты. И дай я ей от ворот поворот, она бы просто нашла кого-то другого, а результат был бы тот же.

Арни издал глухой звук, напоминающий рычание.

– Успокойся, ну подумай сам, – взмолилась Мона. – Ты всегда так гордился ее умом, и не стоит удивляться, что она пустила его в ход, выбирая свою дорогу. Не в наших силах остановить ее, когда девочка поняла, в чем она по-настоящему талантлива, и даже не пытайся. Ты как-то говорил, что она должна в полной мере реализовать то, что ей дано от Бога, но она одарена более чем щедро, и у тебя нет права диктовать, какой из талантов ей следует развивать.

– Я действую только ради ее же блага…

– Это затасканная родительская отговорка. Постыдился бы пускать ее в ход. Неужели твои слова о независимых женщинах всего лишь сотрясение воздуха?

Перестань уговаривать меня! – заорал Арни. – Для меня способности Софи не пустые слова. Мы сегодня крупно поговорили с ней, вспомнив все наши давние стычки. И в ходе разговора она дала мне понять – именно ты убедила ее, что у нее есть право самой решать свою судьбу!

– Но так и есть! Она наделена здравым умом. Его у нее куда больше, чем у отца, если тебя это интересует.

– В любом случае я требую, чтобы ты перестала подрывать мой авторитет в глазах дочери.

– То есть не поощрять ее стремление найти свое место в жизни? – возмутилась Мона. – Иными словами, твоя дочь не имеет права на собственное мнение, отличное от твоего? Но она уже и сама во всем разбирается. А ты больше чем кто-либо придерживаешься допотопных взглядов.

– Полная чушь!