Салли Блейк - Только по любви

— Начинайте, — предложила Эми, лихорадочно стараясь придумать нечто такое, что не было бы ни чрезмерно кокетливым, ни компрометирующим.

— Мне в вас нравится все: ваша чистота, молодость, умение противостоять мне, сила духа, ваша естественная красота…

— Ради Бога, Маркус, остановитесь! Вы должны назвать что-нибудь одно, а вы описываете какой-то идеал, которого не в состоянии достичь ни одна женщина.

— А я и назвал одно, — улыбнулся он. — Я сказал, что мне нравится все, а потом я лишь расшифровал то, что подпадает под это определение.

— А как вы объясните это противоречие: сначала вы заявили, что вам не нравится моя молодость, а оказывается — это то самое, что вам нравится. Так нельзя.

— Мне ваша молодость очень нравится, — вздохнул он. — Но она пугает меня.

— Почему? — Она решила во что бы то ни стало вытянуть правду из этого невозможного человека.

— Потому что я намного старше вас, — просто ответил он.

Этот ответ заставил Эми задуматься. Если бы они действительно собирались пожениться, то вопрос о возрасте, вероятно, имел бы смысл, хотя она не сочла бы Маркуса слишком для себя старым. Он был в расцвете мужской силы и красоты. Любая женщина могла бы гордиться таким мужем.

— Я требую, чтобы вы взяли назад свое замечание как не имеющее отношения к тому, о чем мы говорим, потому что оно несущественно, — едва слышно прошептала Эми.

Маркус склонился к ней, и его губы оказались в такой мучительной близости, что она не могла побороть желание почувствовать их на своих губах.

— Я считаю вас весьма проницательной особой, Эми, так что обоснуйте свое заявление. Что вы имеете в виду: я для вас не слишком стар?

— Я полагаю, что, если люди любят друг друга, возраст не имеет ни малейшего значения, — выпалила она. — Это, конечно, к нам не относится, но я твердо уверена, что весна и осень совместимы, если есть любовь.

— А мы все же не так далеки, как весна и осень, правда? — спросил он, перед тем как прильнуть к ее губам в долгом поцелуе.

— Но мы и не влюблены, — поспешила она напомнить, как только смогла от него оторваться и оттолкнуть. Если не оттолкнуть его, в отчаянии подумала Эми, скрытые чувства вырвутся на свободу и предадут ее.

— Мне следовало бы добавить, что мне нравится ваша честность, даже если она проявляется в самый неподходящий момент.

— Что-то уж слишком много хорошего вы обо мне наговорили. Не пора ли остановиться?

— Согласен. Но продолжим игру. Вам надо найти во мне хотя бы одну-единственную хорошую черту, если это возможно.

Эми отвернулась и посмотрела в окно. Пейзаж изменился. Склоны гор стали более отвесными, и дорога шла неуклонно вверх к перевалу. Как ей выразить то, что у нее на сердце?

Что с каждым часом ей все яснее, что она могла бы его полюбить всем сердцем, что она нашла в нем родственную душу, что, сама того не замечая, все эти годы вынужденной переписки подсознательно мечтала о том, чтобы его письма были предназначены ей одной. Разве можно ему об этом сказать?

— Вижу, вы затрудняетесь.

— Вовсе нет, — быстро ответила Эми, боясь его обидеть. — Если я действительно так честна, как вы считаете, то должна признаться, что мне всегда нравилась ваша целеустремленность. Вы удовлетворены, сэр?

— Пока да.

Эми снова отвернулась к окну, чтобы он не прочел в ее глазах не просто восхищение, а гораздо более сильное и глубокое чувство.

Вторую остановку они сделали ближе к концу дня, перед самым перевалом. Эми думала, что Маркус преувеличивал опасность, описывая туман, опускающийся по вечерам на горы, однако теперь она убедилась, что он был прав. Первые рваные клочья тумана начали появляться задолго до захода солнца.

— А это не опасно? — нервничая, спросила она, глядя на туман и облака, которые сливались в сплошную белую пелену, спускавшуюся все ниже, пока карета не оказалась в замкнутом белом царстве. Стало заметно холоднее, и Эми повыше натянула на себя плед.

— Никакой опасности нет, — уверил ее Маркус. — Как я уже говорил, Уилл знает каждый камешек на дороге.

— А если нам кто-нибудь попадется навстречу? — со страхом спросила Эми, давая волю своему воображению.

— Вероятность встретиться с другой каретой или просто всадником именно в этом месте чрезвычайно мала. — Маркус в душе благодарил Бога за то, что из-за густого тумана Эми не видела, насколько дорога узка и как близко подходит к обрывистому краю.

— Все равно я буду счастлива, когда мы минуем перевал, — пробормотала она. Чтобы не выдать своего страха, а может, и для того, чтобы побороть его, она стала искать тему для разговора. — Надо вам сказать, что вашей тетушке все это не понравилось бы. Она не любила высоты, а уж дышать ей здесь было бы совсем трудно.

Эми почувствовала, что и ей тоже: у нее начала слегка кружиться голова.

— Моя тетушка великолепно перенесла бы высоту, и вы тоже перенесете. Уверяю вас, вам ничего не грозит, пока я рядом.

Она почувствовала, как он нащупал ее руку под пледом, и хотя это могло быть расценено как страшная фамильярность, она не нашла в себе силы оттолкнуть его руку, тем более что рукопожатие было таким… необходимым, таким ободряющим!

— Сколько времени займет этот перевал? — Ей казалось, что лошади еле ползут, хотя Уилл все время их понукал.

— Уже недолго осталось. А как только начнется спуск, мы снова окажемся на солнце, и вы поймете, что волновались попусту.

— Я стараюсь не волноваться, — возразила она, и он сжал ее руку.

— Я же вижу, что волнуетесь. Зато то, что вы увидите по ту сторону горы, вас восхитит.

Эми отнеслась к его словам недоверчиво. Вскоре карета стала немного наклоняться вперед, значит, начался спуск. А потом было все так, как сказал Маркус. Облака и туман, будто собранные невидимой рукой, отступили, и глазам Эми предстала такая огромная зеленая долина, какой она никогда не видела. Зрелище было захватывающее: со всех сторон долина была окружена горами, а извивавшаяся по ней голубая река серебром сверкала на солнце.

— Миледи довольна? — улыбаясь, спросил Маркус, наблюдая за тем, с каким восторгом Эми смотрит на открывшийся пейзаж.

— Я еще никогда не видела такой красоты! Но я не вижу домов…

— Потерпите. Мы пересечем долину, а за ней будет Кэлланби. Мой дом на самой окраине города, и вся прилегающая к нему земля, включая большую часть реки, принадлежит мне.

Эми не могла не удивиться. Если он владеет всем тем, о чем сказал, значит он не нищий, нуждающийся в подачках тетки. В письмах он сообщал иногда, что преуспел во многих делах, вкладывая в них деньги. Но леди Беллингем обычно поднимала племянника на смех, не веря, что Маркус способен с умом вложить деньги.