Робин Грейди - Прелестная беглянка

Бейли взглядом впитывала в себя его крепкое, мускулистое тело, которое Матео так запросто выставлял напоказ.

— Надеюсь, ты не открыл дверь в таком виде, когда принесли твой заказ? — хрипловатым голосом сказала она, развязывая пояс своего халата.

— Уверен, что если бы они увидели меня таким, то и глазом бы не моргнули.

Поставив поднос рядом с ванной, он налил в бокал шампанское и протянул ей.

— За Париж! — провозгласил он, поднимая свой бокал.

— За Париж! — повторила за ним Бейли и отпила немного пенного напитка.

Матео выбрал дольку груши побольше, откусил и смотрел за тем, как сок стекает по его пальцу.

— Сладкая, — сказал он и облизнул губы. — Попробуй! — Матео протянул ей сочный фрукт, но, когда Бейли нагнулась, чтобы откусить, он неторопливо опустил руку и коснулся грушей впадинки у основания ее шеи. Очертив медленный круг, он опустил грушу еще ниже.

Пульс застучал у Бейли в висках. Она закрыла глаза, чувствуя, как нежная мякоть фрукта касается ее кожи в вырезе халата. Матео опустил голову и стал слизывать грушевый сок, оставшийся на ее теле.

Бейли прерывисто вздохнула и задышала чаще. Откинув голову назад, она вся отдалась во власть ощущений, которые будил в ней Матео. Еще через несколько секунд Матео распахнул ее халат, и она почувствовала прохладный воздух на своем теле, но прохлада быстро сменилась жаром, вызванным прикосновением горячих мужских ладоней.

Покусывая ее нижнюю губу, Матео прошептал:

— Кажется, ванна уже наполнилась?

Бейли обхватила его руками за шею и прошептала, касаясь губами его уха:

— Ванна подождет. Сначала я.

Глава 9

Несмотря на то что на улице было прохладно, Матео взял напрокат машину с откидным верхом. Когда Париж остался позади, Бейли продолжала смотреть по сторонам с неослабевающим интересом, любуясь придорожными деревьями с пожелтевшей и покрасневшей листвой, на виноградники, на которых вовсю шла уборка урожая, провожая взглядом дома.

Ведя машину, Матео старался не обращать внимания на ставшие посещать его сомнения сразу после того, как Бейли приняла его приглашение поехать вместе во Францию. Однако совсем избавиться от них он не мог. Может быть, он слишком ускорил события и поверил в то, что Бейли не похожа на Линду и подобных ей женщин? Но раз уж они были здесь, глупо было отказываться от этого путешествия, особенно когда им так хорошо вместе.

— После детского дома мы вернемся в Париж и, если ты хочешь, проведем там еще пару дней. Может, даже больше — как ты захочешь.

— Двух дней мне хватит, — сказала Бейли, глядя на трактор, переезжающий с одного поля на другое. — Я сказала Натали, что вернусь на работу в следующий понедельник.

— Она не будет возражать, если ты…

— Я знаю, — мягко перебила его Бейли, переводя взгляд на Матео. — Но я и так уже слишком долго бездельничаю. Не могу же я злоупотреблять добротой Натали вечно!

Матео снизил скорость перед поворотом. То, что Натали предложила работу Бейли, волновало его мало. А вот то, что Бейли скребла пол, чтобы расплатиться с ним, почему-то ему не нравилось. В общем-то он мог бы и забыть про долг — ничтожный, по его меркам, — однако что-то подсказывало Матео, что Бейли может и не принять это его предложение. А если Бейли действительно начнет учиться, он был даже готов снять для нее квартиру и платить за ее обучение, как когда-то поступил Эрнесто. Единственная проблема: как воспримет это Бейли? Надо, чтобы она ни в коем случае не приняла его предложение как обещание чего-то большего — женщины всегда способны напридумывать себе что угодно, а потом считают, что их обманули. Впрочем, в случае с Бейли это может быть излишне, учитывая то, что произошло с ней в Италии.

Таким образом, пока они вместе, поездкой нужно насладиться в полной мере. Ни о какой жене, тем более о детях, хотя он любил детей, Матео помышлять не собирался: жизнь слишком непредсказуема, ни в чем нельзя быть уверенным, поэтому он не желал, чтобы его ребенок — мало ли что может случиться — вдруг остался без отца. Но может, он слишком сгущает краски?

В одиннадцать часов они доехали до города, еще через пять минут дорога перешла в грязную колею, приведшую их к церкви, построенной в стиле ранней французской готики, со временем преобразованной в детский дом. На декоративно украшенных фронтонах были изображены ангелы, несшие инструменты крестных мук, шпиль здания уходил на сотню футов в небо. Грубо обработанные контрфорсы контрастировали с фризами, выполненными в виде сложных лиственных узоров, и витражами окон, блестевшими в лучах солнца.

В горле Матео встал ком. Сколько бы лет он сюда ни приезжал, но каждый раз его охватывало одно и то же чувство — чувство неуверенности того шестилетнего мальчика, каким он когда-то был…

Когда они вышли из машины, девочка с короткими светлыми волосами сначала уставилась на них, раскрыв рот, а затем, уронив скакалку рядом с развесистым дубом, исчезла внутри здания. Чуть позже через двойные входные двери выбежала ватага ребят. Следом за ними показались женщины, поочередно хлопающие в ладони, чтобы привлечь взволнованных ребятишек к порядку. Женщина в желтой блузке, с каштановыми кудрями, подпрыгивающими в такт ее шагам, выстроила детей в линейку. Это была Николь Гарнье, директриса, через которую Матео и держал связь с детским домом.

В руках у многих девочек были букетики из полевых цветов. Мальчишки стояли подтянутые, как на параде. Когда гомон наконец стих, мадам Гарнье выступила вперед, чтобы поприветствовать гостей.

— Мсье Селека, приятно видеть вас снова, — сказала она по-французски. Светло-зеленые глаза засветились, когда она приблизилась к нему и поцеловала сначала в одну щеку, затем в другую, а потом повернулась к Бейли: — И приехали не один.

— Бейли Росс, — представил свою спутницу Матео, переходя на английский.

— Мадемуазель Росс.

— Зовите меня Бейли.

Николь Гарнье пожала протянутую руку Бейли:

— Зовите меня Николь. Рада видеть вас у нас в гостях. — Задержав на Бейли взгляд еще на пару секунд, она повернулась к Матео: — Дети с нетерпением ждали вашего приезда. — Мадам Гарнье обернулась и поманила к себе мальчика, стоявшего в середине группы. Ему было лет шесть-семь, темноволосый, с шоколадными глазами и густыми ресницами.

Матео улыбнулся, но что-то сдавило у него в груди.

Реми…

Когда мальчик подошел, Николь положила руку ему на голову:

— Надеюсь, вы еще помните Реми, мсье?

Матео наклонился к мальчику. Он надеялся, что, кроме него, кто-нибудь еще заметил нечто неуловимое, что выделяло Реми среди других детей. Впрочем, может быть, Реми ему просто нравился по необъяснимым причинам? Но именно потому, что он выделял его среди остальных воспитанников детского дома, сейчас ему хотелось избежать встречи с ним.