Сьюзен Мейер - В неге объятий
Ей нужен тот, кто станет ей доверять и любить всем сердцем.
Антонио разорвал поцелуй, но, не в силах отстраниться, просто сидел и смотрел в огромные зеленые глаза, полные бесконечных вопросов, на которые у него не было ответов.
– Извини.
Лаура Бэт удивленно моргнула.
– За то, что поцеловал?
– Нет. – Он осторожно погладил ее по голове.
– Тогда, – выдохнула она еле слышно, – за что ты извиняешься?
– За то, что дальше ничего не будет.
– Понятно.
Не пытаясь отстраниться, она так и замерла на месте. Так же, как и Антонио.
Странно. Очень странно. Раз он понимает, что ничего хорошего у них не получится, почему же он не может с собой справиться?
– Пора возвращаться.
– Да, пора.
Радуясь, что она ни о чем не спрашивает, Антонио пересел на водительское место и уверенно двинулся к пентхаусу Констанцо, стараясь не слишком гнать, чтобы Лаура Бэт успела рассмотреть величественную архитектуру, просторные площади и магазинчики.
Когда же они добрались до места, она еще раз с тоской оглядела «ягуар» и лишь затем вылезла из машины.
Пока они молча шли к лифту, Антонио чувствовал, как его окутывает непонятная грусть. Впервые после Гизели его по-настоящему заинтересовала привлекательная женщина, но брак оставил столь глубокие раны, что он раз и навсегда зарекся идти этой дорогой.
Стоило им только подняться наверх и войти в гостиную, как Антонио сразу же заметил поджидавшую их на кофейном столике записку.
Подошел, поднял, прочитал и выругался.
– Что там такое?
– Отец уехал.
– Уехал?
– Взял самолет и отправился домой. – И испортил Лауре Бэт всю поездку. – Извини.
– Похоже, ваша маленькая утренняя ссора была не такой уж и маленькой.
– Ты правда думаешь, что он разозлился, когда я сказал, что рад, что порой его развлекает кто-нибудь кроме меня? Да я ему это через день говорю.
– Возможно, но, кажется, утром он был немного чувствительней обычного.
В ответ Антонио лишь застонал и всплеснул руками.
– А почему же он тогда уехал? – спросила она, легонько пожав плечами.
Злясь на отца, Антонио скомкал записку. Ну и что старику от него теперь надо? Чтобы он сломя голову помчался за ним следом? Извинился? Но когда он попытался извиниться утром, Констанцо лишь отмахнулся и сказал, что устал.
– Не бери в голову. – Сам он точно лишний раз об этом думать не станет. Если Констанцо чего-то хочет, пусть прямо об этом скажет, вместо того чтобы непонятно на что обижаться. – Ничего особенного не случилось, просто… – «Просто тебе придется идти на открытие со мной». Он едва не произнес эти слова, но вовремя прикусил язык.
Чертов старик!
Антонио вдруг понял, почему отец уехал, оставив его наедине с Лаурой Бэт. Констанцо уловил, что между ними что-то есть, и быстренько сбежал, чтобы они неизбежно начали общаться.
И они не просто начали, а отлично провели время. И поцеловались.
Да уж, в чем, в чем, а в хитрости отцу не откажешь.
Чувствуя, что снова закипает, Антонио сбросил пиджак. На этот раз отец не просто заставил его чувствовать себя виноватым, но еще и сводничеством занялся.
Вот только даже если Констанцо чего-то и хочет, это еще не значит, что он станет послушно плясать под его дудку, разыгрывая из себя безвольную жертву.
– Плохо, что он самолет забрал, но даже если отец не сподобится прислать его за нами, я одолжу у друзей.
Лаура Бэт закусила губу и отступила на пару шагов.
– Не хочу быть обузой.
Антонио вздохнул. Нет, на этот раз Констанцо точно свое получит. Как он мог бросить эту скромную одинокую женщину в незнакомом городе, когда она даже местного языка не знает?
– Ты не обуза. – Но даже если ему и приятно ее общество, он все равно не может взять ее с собой на открытие. Все-таки не следовало ее целовать. Да и вообще проявлять к ней интерес. В конце концов, Лаура Бэт заслуживает гораздо большего, чем озлобленный вдовец. Разумеется, он будет радушным хозяином, но великие замыслы Констанцо обрываются прямо сейчас.
Лучше всего сейчас поесть и до вечера отправиться к себе в комнату, а потом он сразу же поедет на открытие. С Оливией. Ему даже не придется искать предлог, чтобы оставить Лауру Бэт дома. Потому что у него уже есть договоренность, и даже при желании он не смог бы вот так запросто ее отменить.
– Как насчет ланча?
– Для ланча уже поздновато, скорее уж нужно дождаться ужина.
– Так ты хочешь подождать?
– Издеваешься? Я беременна и с самого утра ничего не ела и уже умираю от голода.
– Тогда пойдем, повар исполнит любой твой каприз.
Вот только когда они пришли на кухню, там не только не было повара, но и вообще все выглядело так, словно он припрятал котелки и сковородки до следующего визита Констанцо.
Антонио почувствовал, как в нем вновь нарастает ярость. Теперь по замыслу отца им, видимо, следовало отправиться в ресторан. Но у него есть идея получше.
– Я бы сама нам с удовольствием что-нибудь приготовила, – объявила Лаура Бэт, заглядывая в ближайший шкафчик.
Антонио вздрогнул.
– Готовь только на себя. Я договорился поужинать с Оливией.
– Понятно.
– Извини. Мы уже давно не виделись, и она жаждет кучу всего обсудить. – Он пожал плечами. – Фактически обычный деловой ужин.
– Не беспокойся, я все поняла. В конце концов, ты сюда по делам приехал.
– Если хочешь, присоединяйся.
И вот зачем он это сказал?
Ну конечно. Они же оба отлично понимают, что она не должна принимать это приглашение. Если бы она отужинала с Констанцо, а потом вместе с ним посетила открытие галереи, все бы решили, что она его помощница. И тогда никого бы не волновало, во что она одета, сколько ест и когда смеется. Но если она окажется в компании Антонио, Оливии и Такера? Тем более что на фоне изысканных нарядов подруги ее собственное старенькое платье будет смотреться совсем убого.
– Нет, спасибо. Я слишком устала, лучше наскоро что-нибудь приготовлю, поем и пойду спать.
– Уверена?
Уловив в темных глазах облегчение, Лаура Бэт окончательно расстроилась. Антонио с самого начала не хотел, чтобы она вертелась под ногами. В машине все прошло неплохо, они даже немного поговорили… Сама она непонятно с чего начала признаваться в том, о чем мало кому рассказывала, а он достаточно внимательно слушал. Но он не хочет сближаться с ней по-настоящему точно так же, как не хочет ее рисовать. Да и разве можно донести эту мысль яснее, чем сделал он, когда сперва поцеловал, а потом сразу же сказал, что между ними ничего не будет?
А теперь она чувствовала себя Золушкой, которой объявили, что на бал она не пойдет. Только оттого, что она понимала, что ей там не место, легче не становилось.
