Сандра Хьятт - Эксперт по части поцелуев
— Почему ты так плохо думаешь обо мне?
Она взглянула на него:
— Я вовсе ничего такого не думаю.
— А вот и нет. Ты считаешь, что я спокойный, испорченный и высокомерный, не говоря уже о занудстве и озлобленности.
— Я никогда этого не говорила и уж точно не называла тебя спокойным. — Она попыталась вспомнить, когда могла сказать такие слова.
Он засмеялся:
— Ты такого мнения обо мне?
Его смех был утешением и действовал как бальзам.
— Ты принц, Адам. Твоя жизнь наполнена привилегиями. Не считая армии.
— Ты выросла во дворце. У тебя были все те же привилегии, но, хотел бы отметить, тебе не приходилось быть ответственной.
Данни ничего не ответила. Она не могла полностью согласиться с ним, но и не согласиться тоже не могла.
— Тебе так легче, не так ли? — сказал он.
— Легче?
— Легче видеть во мне принца, чем обыкновенного парня. Так было всегда. Но я такой же, как и ты, поэтому должен соблюдать дистанцию.
Она засмеялась, но была немного уязвлена.
— Ты не обычный. Все, что касается тебя, — не обычно. — Она не хотела слушать его оправданий. — Ты даже не можешь распознать, что такое обычное, а что нет… Даже если оно ужалит тебя…
Он ждал, пока Данни закончит, но она поняла, что наговорила слишком много, и замолчала.
— Вот видишь, — произнес он. — Ты стараешься не употреблять яркие словечки, потому что я рядом. Раньше ты не была такой. Я знаю, это моя вина, и я хочу все исправить, но не знаю как.
Если Данни изменит свое поведение, значит, она видит в нем обычного человека. Того, у кого есть свои потребности, чувства. Она сошла с протоптанной тропы, чтобы сократить расстояние между ними.
— Ужалила меня куда, Данни? Продолжай, закончи свое предложение.
Он дразнил ее, и поэтому она решилась и продолжила:
— В твою симпатичную королевскую задницу.
Адам улыбнулся:
— Спасибо за честность и за то, что считаешь мою задницу симпатичной.
Несомненно, она была крайне соблазнительной, конечно же Данни не собиралась произносить эти слова вслух.
— А ко всему прочему ты — королевская заноза в заднице.
— И еще раз спасибо.
Данни не удержалась и засмеялась:
— Ты вел себя так же, когда Раф тебя дразнил. Такой же невозмутимый и спокойный — это так раздражает. Я помню, мы даже спрыгивали с крыши гаража, просто чтобы посмотреть, как ты отреагируешь. Ты даже глазом не моргнул.
— Как же Раф тогда бесился.
— Мне было его так жаль.
— Да, так было всегда.
Его голос прозвучал очень странно, и Данни не могла понять, в чем же дело.
— Вы были так дружны в детстве, — грустно произнес он.
— Нас объединяла лишь одна цель — нам нравилось тебя мучить.
В ответ Адам лишь кивнул.
— Мы же делали тебе одолжение. — Даниель не могла понять его реакции.
— Кажется, я так и не отблагодарил тебя за это.
— Не время для сарказма. — Улыбка исчезла с ее лица. — Мы старались отвлечь тебя от всего того мусора, которым тебя постоянно пичкали.
— И как это понимать?
Данни поправилась:
— Ну, может, сейчас это не мусор.
— Под мусором ты подразумеваешь учебу, языки?
Она кивнула:
— Ну, например, латынь.
— А ты не забыла, как просила меня научить тебя латыни?
— Я была молода и впечатлительна.
— Несмотря на то что это мертвый язык, он лежит в основе многих других языков, и его грамматические формы являются… — Заметив ее улыбку, он ухмыльнулся.
— Вот видишь, ты продолжаешь свои… — Данни сделала шаг и, провалившись по пояс в сугроб, пронзительно закричала.
Бросив все свои вещи: лыжи, ботинки, — она пыталась выбраться. Адам же остановился и смотрел на это зрелище. В итоге Данни попросила его помощи, протянув руку.
Он сделал несколько шагов, наблюдая за ней.
— Значит, теперь я должен тебе помогать. И ты ведь понимаешь, я был прав по поводу того, что надо было следовать за флажками. Они висели там не просто так, да? — Адам подтрунивал над ней.
— Наверное. Но твое знание латыни сейчас нам бы не пригодилось.
— Adsisto[1]. — Аккуратно наступая на снег, чтобы не провалиться, Адам дотянулся до ее руки.
— Gratia[2], — поблагодарила она, принимая помощь.
Он вытащил ее из сугроба и притянул к себе. И вот они уже стоят вплотную друг к другу, и Адам придерживает Даниель за талию. Все прежние чувства и воспоминания вновь нахлынули на них. Время остановилось. Он посмотрел на нее, затем моргнул и сделал шаг назад. Подальше от нее.
— А ты раньше часто каталась на лыжах? — спустя несколько минут спросил принц, чтобы начать разговор. — Мне следовало спросить тебя об этом раньше. Я так полагаю, что не очень уж часто.
— Ты прав. — Сердце ее успокоилось и больше не колотилось как бешеное. — Когда удавалось, тогда я и вставала на лыжи. — Несмотря на то что голос ее звучал вполне нормально, Данни едва могла перевести дыхание. — Я люблю кататься на лыжах: чувствуешь скорость, восторг, легкость. — Как же ей хотелось коснуться его губ, почувствовать вкус. Она так ничему и не научилась с прошлого вечера.
— Я так и думал. Тебе нравится все, где присутствует скорость, восторг и риск сломать себе шею.
— Как и тебе, — напомнила она ему.
— Да, мне такое нравится, — согласился Адам.
— Не думала, что между нами есть хоть что-то общее, ведь мы такие разные, или ты просто делаешь вид, что мы с тобой ничем не похожи.
— Вовсе нет, я готов признать это. Вот кто из нас лукавит, так это ты. У нас столько общего, но ты просто не готова согласиться, что это так.
— Я ни капли на тебя не похожа. В тебе течет королевская кровь, ты окончил университет, знаешь иностранные языки, и все же давай признаем, что ты умник.
— Умник? Потому что я люблю такие вещи, как… шахматы?
— Да, — медленно произнесла она, понимая, к чему он клонит, — ведь именно так можно было проводить время, когда ты сломал ногу, а у меня была ветрянка. Мне было скучно и приходилось с тобой играть в шахматы, к тому же во дворце было запрещено играть в компьютерные игры.
— Не стоит оправдываться, Данни. Признай, тебе же нравятся шахматы!
— Да, — согласилась она. — Но это еще ничего не значит.
— А как же «Властелин колец»? — Адам советовал ей прочитать эти книги еще до того, как эта трилогия стала популярной. Он их часто перечитывал и любил пускаться в долгие обсуждения. — Признай это, Данни. Признай, что ты так же любишь кататься на лыжах и ничего такого в этом нет.
Она сосредоточила взгляд на зданиях и подъемниках, растянувшихся на вершине холма прямо перед ними.
