Кэрол Маринелли - Скандальные последствия

Они уедут.

Потому что семья — не для него. Он не справится с такой ответственностью.

— Чем занималась всю неделю? — спросил он.

— Спала, загорала… — виновато призналась она. — На следующей неделе я займусь садом.

— Это не твоя забота.

— Но мне нравится.

— Нет, — твердо отрезал Нико. — В ответ на мой вопрос я не ждал списка дел, я просто хотел поддержать разговор. Я очень рад, что ты отдыхаешь, рад, что ты лучше выглядишь. — Так хорошо, что рубашка, которую она накинула поверх купальника, совсем не охладила его пыл.

— Я позвонила Ставросу.

Нико внимательно посмотрел на Конни, но та была совершенно спокойна. Не похоже, что разговор расстроил ее.

— И как у него дела?

— Он счастлив. — Она улыбнулась. Нико пожал плечами, он не любил Ставроса, а особенно не одобрял то, как он поступил с Конни.

— Ему пришлось нелегко.

— И? Теперь ты его простила?

— Может быть. Он жил в борьбе многие годы. Сейчас я понимаю, почему он был так зол и жесток…

Нико с недоверием посмотрел на нее. Конни решила сменить тему.

— О, у меня есть хорошие новости! — улыбнулась она.

Солнце ярко светило за окном, но даже оно меркло перед улыбкой Конни. Такой он не видел ее даже в их первую ночь. Ее спокойствие и легкость передались и ему, и Нико, сам того не ожидая, почувствовал улыбку на своих губах.

— Нам не нужна начальная картинка.

— Что?

— Вот же она.

Он и понятия не имел, о чем она говорила. Все, что он видел, — это ее длинные загорелые ноги. У него пошла кругом голова, когда, придвинувшись ближе, он вдохнул запах ее тела. Запах согретой солнцем кожи, масла. Запах женщины. Конни махнула рукой на французское окно. Нико с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее губ.

— Картинка к пазлу — это вид из этого окна.

Она была права. Нико посмотрел на пазл. А Конни времени не теряла. Уже видны были оконная рама и яркая вспышка красных цветков герани. Он посмотрел на горсть деталей.

Конни взяла один из кусочков и поставила его на место.

— Паоло подстригал куст, и тут-то я поняла все, — пояснила Конни. — Кто-то нарисовал пейзаж, а потом сделал пазл.

— Жаль. Картина бы лучше смотрелась на стене.

— А по-моему, здорово. — Констанс сама не ожидала от себя такой реакции. — О! — воскликнула она, увидев еще один кусочек, и пристроила его к общей картине. — Это же ребенок.

Нико было плевать на пазлы, но далеко не плевать на Конни. Вдруг откуда-то из самых глубин души пришел вопрос.

— Как Лео? — выпалил он.

— Великолепно! — она сознательно не поднимала головы от пазла. Старалась не подать виду, что Нико впервые сам поинтересовался своим ребенком. Еще один кусочек мозаики попался ей на глаза. Как можно спокойней она рассказала о Лео. — Мы купались, ели и спали. Я относила его в бассейн один раз. Деспина сказала, что еще слишком рано, но ему понравилось. Он смеялся.

Нико хотел увидеть это своими глазами.

— А вот и еще один. — Он подцепил еще кусочек и поставил его на место. — Еще ребенок. Должно быть, близнецы.

Нико заметил, как неожиданно изменилась она в лице. Конни покраснела. Он подумал, что, вероятно, она поняла, как мало на ней надето и как сильно он хочет ее, вопреки своему здравому смыслу.

— Я пойду переоденусь, — сказал он грубей, чем рассчитывал.

Конни нахмурила брови:

— Что с тобой?

— Все хорошо.

— Ложь.

Нико вдруг осознал: то самое чувство, которое овладело им после прогулки по пляжу, после их беседы, было облегчением.

Но он не желал привыкать к этому.

Он услышал какой-то шум, доносившийся из ее комнаты, когда проходил мимо. Детский всхлип. Нико прошел не обернувшись — Констанс сама справится.

Но плач повторился вновь, и Нико замер у дверей.

Он закрыл глаза, приказывая себе идти дальше, но ноги сами понесли его к комнате Конни. Все время, что они жили здесь, он старался лишний раз не смотреть на ребенка. Нико не хотел привязываться к нему.

Даже если это его сын, что дальше? И уж тем более если не его.

Нико подошел к колыбельке; он не собирался ничего делать, ведь до сего момента он даже на руках его толком не держал. Взглянув вниз, Нико тут же понял, в чем дело: ручка Лео запуталась в одеяле, и он не мог дотянуться до своего большого пальчика. Нико высвободил ладошку ребенка, и тот с радостью засунул палец в рот. Ресницы у него были такие длинные, что отбрасывали тень на щечки. Лео открыл глаза и посмотрел на своего спасителя. У него оказались огромные черные глазенки. Малыш улыбнулся и успокоенно прикрыл веки.

Сердце Нико колотилось в груди: он узнал ребенка. «Потому что он мой», — подумал он. Он прошел в ванную. Воздуха во всем доме было мало, его прошиб холодный пот, голова кружилась. Нико казалось, что он вот-вот рухнет в обморок, словно нежная девица.

— Бред какой-то.

Нико кинулся к раковине и поспешно умылся. И что с того, что ребенок от него. Он догадывался. Он взглянул в зеркало и не узнал сам себя. Нико прикоснулся раскрытой ладонью к поверхности, отражение повторило за ним.

Он хотел, чтобы Конни и Лео ушли. Он не хотел любви. А Констанс нужна была именно она. Не страсть, не особняк с землей, она хотела любви, а ее-то Нико и не мог ей дать. Она не задержится в его жизни. Нико жил в быстром темпе, не принимая посягательств на свою свободу. Как скоро семейная жизнь наскучит ему? Как скоро Конни уйдет?

А она обязательно покинет его рано или поздно. Нико был уверен в этом и просто хотел, чтобы расставание произошло как можно быстрей. Следует не тянуть, а словно оторвать пластырь с ранки одним движением. Он продемонстрирует ей свой образ жизни во всей красе, сам оттолкнет Конни. Она увидит, насколько они разные.

Конни готовила салат в кухне. Нико наблюдал за ее уверенными движениями. Она так и не переоделась, и Нико видел, как колыхалась грудь, видел загорелую кожу на животе. Дальше тянуть нельзя.

Пусть не думает, что он всегда живет в таком темпе. Он ей покажет, что им нельзя быть вместе. Нико вытолкнет ее из зоны комфорта, и случится это так же быстро, как она лишила его покоя.

— Мне надоело есть одно и то же.

Она вскинулась.

— Давай сходим куда-нибудь.

Да, потому что он ужинал в ресторанах, а не проводил время за раскладыванием пазлов после тихой трапезы дома.

— Ладно. — Конни замешкалась. — Я одену Лео.

— Нет, только мы.

Она готова была возразить такому поспешному решению, но подумала, что, должно быть, не поняла его слов. К тому же Конни с радостью вышла бы в люди.

— Спрошу, сможет ли Деспина присмотреть за ним.