Развод. Я не приму вторую! - Мила Реброва
Я вздохнул, откладывая меню.
– Она уехала к родителям, оставив детей.
Милена подняла брови.
– Оставила детей? Серьёзно? Ну, это как-то странно для неё, не находишь? Она же всегда такая… правильная.
Её слова прозвучали легко, но я заметил в них тень насмешки. Милена никогда не скрывала своего отношения к Марьям. Для неё моя жена была примером того, кем она сама никогда не хотела становится.
– Она устала, – коротко ответил я.
Милена откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.
– Устала? Интересно… От чего? У неё же есть всё. Муж, дети, дом. Чего ещё ей не хватает?
Я посмотрел на неё, пытаясь подобрать слова, но не нашёл подходящих. Милена продолжила:
– А может, у неё климакс? Ты подумай. Возраст ведь тот самый. Знаешь, женщины в это время становятся такими… капризными. Сначала они жалуются, потом исчезают. Это ведь гормоны, ничего больше.
Я не ответил. Слова Милены были слишком простыми, почти удобными. Лёгкий способ оправдать то, что я не замечал раньше. Может, она права? Может, это просто возраст? Гормоны? Но почему тогда мне от этого не легче?
– Послушай, – продолжала она, заметив моё молчание. – Ты слишком серьёзно всё воспринимаешь. Она перебесится, успокоится и вернётся. А ты пока можешь насладиться временем без её нравоучений. Разве не этого ты хотел?
Её улыбка была широкой и искренней. Она смотрела на меня так, как будто видела в этом решение всех проблем. Но я не чувствовал облегчения. Вместо этого внутри меня нарастало странное чувство – пустота.
Мы закончили ужин, но разговор больше не клеился. Милена болтала о своих делах, о том, как ей надоело сидеть одной. Она жаловалась на коллег, обсуждала планы на выходные. Я слушал, кивая в нужных местах, но мыслями был где-то далеко.
Я вспоминал дом. Детей. Марьям. Её глаза, уставшие, но всё ещё полные какой-то внутренней силы. Её голос, твёрдый, но тихий, когда она сказала: *“Я устала. Мне нужно немного времени для себя.”*
“Климакс,” – снова прозвучало в голове. Может быть. Может, всё дело в этом. Но почему тогда я не чувствую облегчения от этой мысли?
Когда я подвёз Милену к её дому, она задержалась на мгновение, наклонившись ко мне:
– Позвони, как освободишься, – прошептала она, оставляя на моей щеке лёгкий поцелуй.
Я кивнул, но ничего не сказал. Она вышла из машины, и я смотрел, как её силуэт растворяется за дверью подъезда.
Включив двигатель, я повернул обратно в сторону дома. Но внутри меня было странное ощущение – как будто я уезжал от чего-то важного, от чего-то, что не успел понять.
Впереди был только тёмный ночной город и вопросы, на которые я не находил ответов.
***
С самого утра я чувствовал странное напряжение. Три дня без Марьям прошли незаметно, но не легко. В доме витало ощущение пустоты. Дети вроде бы справлялись – Ахмед и Алия вели себя спокойнее, Иса помогал, как мог. Но мне казалось, что каждый из них ждал её возвращения так же, как и я.
Я вышел из дома чуть раньше, чем нужно было, закинул ключи в карман и сел в машину. Впереди – два часа дороги. Эти два часа казались мне бесконечными.
*Почему я так нервничаю?* – думал я, заводя двигатель. Ответа не было.
Пейзаж за окном сменялся быстро: город остался позади, начались поля и редкие деревья. Машина мягко скользила по асфальту, а в голове снова крутились слова, которые я никак не мог забыть: “Я устала. Мне нужно немного времени для себя.”
Скорее всего, она уже собрала вещи и ждала меня. Марьям всегда была такой – пунктуальной, собранной, готовой к любой ситуации. И всё же я чувствовал, что увижу кого-то другого. Ту, которая за эти три дня могла что-то изменить в себе. Или, может быть, я сам изменился за это время?
Телефон завибрировал. Я мельком глянул на экран – Ахмед.
– Да, сын, – ответил я, убавляя громкость музыки.
– Ты уже забрал маму? – спросил он, хотя прекрасно знал, что времени ещё немного.
– Пока еду. Что-то случилось?
– Нет. Просто подумал… Может, ты скажешь ей, чтобы она больше не уезжала? Нам без неё не так легко, как кажется.
Я улыбнулся, услышав это. Ахмед редко был откровенным.
– А ты сам скажешь ей это? – спросил я.
Он замялся.
– Не знаю. Может быть. Но ты тоже скажи.
– Ладно, – ответил я, чуть посмеиваясь. – До вечера, сынок.
Ахмед повесил трубку, и я снова остался наедине с дорогой и своими мыслями.
Когда я подъехал к родительскому дому Марьям, её мама уже стояла у ворот. В её взгляде читалось лёгкое удивление, но она улыбнулась, как только я вышел из машины.
– Здравствуй, Адам. Не опоздал?
– Здравствуйте. Кажется, вовремя, – ответил я, оглядывая двор.
Марьям появилась из дома, неся небольшую дорожную сумку. Она выглядела по-другому. Нельзя сказать, что её внешность изменилась, но в осанке, в движениях было что-то новое – лёгкость, спокойствие.
– Привет, – сказал я, подходя ближе.
– Привет, – ответила она, чуть улыбнувшись.
– Всё готово?
– Да. Мама помогла собрать немного фруктов и сливок.
– Как же без этого, – пошутил я. – Ну что, поехали?
Она кивнула, но перед тем как сесть в машину, обернулась к матери:
– Спасибо, мама. Я позвоню, как доеду.
– Звони, – тепло ответила та. – И помни, что ты всегда можешь вернуться.
Эти слова прозвучали с каким-то странным смыслом, который я сразу не уловил.
Марьям устроилась на пассажирском сиденье, аккуратно положив сумку на колени. Я завёл двигатель, и мы выехали на дорогу. Несколько минут мы молчали. Я искал подходящие слова, чтобы начать разговор.
– Как прошло? – наконец спросил я.
– Хорошо, – коротко ответила она, глядя в окно.
– Ты отдохнула?
Она повернулась ко мне, и её взгляд был спокойным, но проницательным.
– Да, Адам. Я отдохнула.
Я кивнул, не зная, что добавить. Слова будто застряли в горле.
– Дети ждали тебя, – сказал я после небольшой паузы.
– Правда? – в её голосе прозвучал лёгкий удивлённый смех.
– Да. Ахмед даже попросил передать, чтобы ты больше так не делала.
Она улыбнулась, но эта улыбка
