Кэтрин Полански - Когда распускаются розы

Не успел Колин как следует поразмыслить об этой странности, как собаки Фионы вдруг решили составить ему компанию в оранжерее. Шестеро ее ушастых любимцев (и зачем людям столько такс?), про которых чуть раньше он думал почти с умилением, сидели прямо около раковины и внимательно наблюдали за всеми его приготовлениями. Хуже того, кажется, они хотели, чтобы он включил воду. Утолив жажду, первая такса отошла, уступив место своим товаркам.

Вся эта собачья банда требовала воды чуть ли не каждые двадцать минут. Он никак не мог их приструнить — он даже не знал, как их зовут, кроме Пипетки. Но сейчас, при ярком солнечном свете, Колин не взялся бы отличить Пипетку от остальных. В конце концов, с собачкой они общались в сумерках. А тут еще пять рыжих нахальных морд лезут вперед и требуют внимания.

Из-за этих непредвиденных обстоятельств к десяти часам Колин успел не так уж много. В очередной раз подняв голову от работы, он взглянул на дверь и заметил, что на пороге стоит девочка лет четырнадцати с огромными глазами и растрепанными каштановыми волосами. Она выглядела так, будто тоже принадлежала этому месту — как вчерашние звезды, розы или собаки. Пожалуй, самым неуместным элементом во Фловерс Вэлли в данный момент был сам Колин. Или ему так просто казалось из-за мелкого раздражения, что он немного успел с утра?..

— Здравствуйте. Меня прислали сюда взять моток бечевки, — девочка указала на старые полки, приколоченные прямо над раковиной.

— Пожалуйста, — кивнул ей Колин.

Однако девочка не спешила приниматься за поиски бечевки. Остановившись на середине оранжереи, она подергала себя за ухо, несколько раз переступила с ноги на ногу и с любопытством уставилась на аппаратуру, которую устанавливал Колин.

— Я Китти, — непосредственно представилась она. — Вообще-то, меня зовут Кейтлин, и мне до смерти надоело, что все называют меня Китти. Это имя выдумал мой младший брат, когда еще толком и разговаривать-то не умел, и с тех пор оно ко мне прилипло. Мне до слез обидно, когда меня так называют.

— О'кей. Значит, ты — Кейтлин, — дружелюбно откликнулся Колин, возвращаясь к работе.

— Я работаю у Фионы. Короче говоря, я ее ассистентка. — Кейтлин явно не собиралась просто взять бечевку и удалиться.

Колин ничего не сказал, но девочка была явно слишком юна для того, чтобы занимать такую должность.

— Я веду дела в магазине, когда Фиона занята, — непосредственно продолжала Кейтлин, — а занята она почти всегда. А кроме того, она очень-очень милая. Она сказала, что вы останетесь у нас на пару недель.

— Да, такие у меня планы, — подтвердил Колин.

— А знаете, наверное, к нам на работу возьмут еще и мою подругу Черри, потому что у нас тут дел невпроворот, — продолжала вываливать секреты Кейтлин. Правда, это наверняка были не секреты, просто девочка говорила так, будто делится с Колином страшными тайнами. — Но я могла бы выкроить время, чтобы вам помочь. Если вам что-то понадобится, просто позвоните в магазин.

— Это очень мило с твоей стороны, Кейтлин. Но мне не хотелось бы лишать мисс Риордан помощницы.

Видимо, он обладает какой-то особой аурой, что местные особы женского пола, даже такие юные, немедленно начинают выкладывать ему все о своих делах и предпочтениях. Может, тут просто воздух такой?..

— Я люблю духи. Хорошие духи, — прибавила Кейтлин, — а не всякую дрянь, которую продают в дешевых лавчонках. Фиона сказала, что вы — биохимик. Наверное, для этого вам пришлось ужасно долго учиться, ведь так?

Ладно. Видимо, этим утром у него не получится заняться работой. Колин в доступных выражениях рассказал, через какие препятствия ему пришлось перелезть, прежде чем он получил право называться биохимиком и работать в такой большой компании. Кейтлин слушала с преогромным интересом, даже забыла о бечевке, за которой пришла. Но Колину было нетрудно ей напомнить.

Девочка вскоре ушла, однако теперь мимо оранжереи постоянно проезжали какие-то машины и фургоны. Из дома и магазина Фионы без конца доносился телефонный трезвон. Каждый раз, когда Колин переносил что-то из своей машины в оранжерею, кто-нибудь из прохожих обязательно останавливал его, чтобы поболтать. Почтальон. Сосед. Клиент, решивший, что Колин непременно должен знать, выращивает ли Фиона какую-то лекарственную травку.

Постепенно все это начинало действовать Колину на нервы. Ему нужно было торопиться: работа была довольно срочная. Но местные жители оказались на редкость приветливыми людьми. Стоило им увидеть Колина, как они тут же начинали болтать с ним обо всем на свете.

А он-то раньше думал, что в маленьких городках тихо и спокойно. Живешь себе, и никто тебя не трогает. Оказалось, наоборот: это в большом городе соседу по этажу абсолютно все равно, кто ты такой и что собой представляешь, а здесь непременно всем надо все обо всех знать. В Нью-Йорке можно заносить в оранжерею хоть баллистическую ракету, никто и слова не скажет, здесь же зададут миллион вопросов и внимательно выслушают ответы. Конечно, это очень мило, но совершенно не вовремя.

К тому же Колина снова посетило ощущение, что за ним наблюдают, но, как ни старался, наблюдателя он обнаружить не смог. Местные жители не прятались, им не нужно было церемониться, чтобы завести разговор.

Солнце начинало припекать, и в оранжерее становилось по-настоящему жарко, так что собачек понемногу сморило, и они задремали, свернувшись калачиками в самых неожиданных местах. Трое вообще спали кучкой на полу. Странно, но таксы не хотели уходить в дом, где наверняка было прохладнее: похоже, они предпочитали человеческое общество отдыху в холодке. С полей доносился чарующий аромат розовых бутонов. Несмотря ни на что, Колин мужественно пытался сосредоточиться на работе. До тех самых пор, пока не увидел Фиону, которая вошла через заднюю дверь и направилась прямиком к нему.

Она была одета так же странно, как и днем ранее. Сегодня на ней были сандалии и летнее платье в подсолнухах, которое меньше всего было похоже на практичную рабочую одежду. Кроме того, в ушах у нее красовались серьги в виде подсолнухов, а на левой руке — такой же перстень. Ее длинные волосы были заколоты сзади, видимо для того, чтобы шее не было слишком жарко. Щеки Фионы раскраснелись от жары и солнца. Она сама напоминала цветок.

При виде Колина ее глаза загадочно вспыхнули. Или ему так показалось, потому что стоило ей появиться рядом, как он внезапно утратил способность четко видеть. Может быть, это была магия подсолнухов, он не знал. В памяти у него мгновенно всплыли страстные полуночные поцелуи, и от этих воспоминаний его бросило в жар. Желание узнать Фиону ближе вспыхнуло у Колина в душе с новой силой.