Кэтлин О'рейли - Клуб одиноких сердец

Джессика не сводила с него глаз, стараясь понять, правдой ли было все то, о чем он так возбужденно говорил.

— Это изощренный способ выиграть пари? Не так ли?

— Черт побери, Джессика, — закричал Адам, стукнув рукой по столу. — Плевать я хотел на это пари. Я хочу, чтобы мы были вместе. Неужели так важно, выиграю я или нет? Конечно, нет. Можешь считать, что я уже проиграл. Будь моей, Джессика, и я исполню все твои желания.

Джессика возмущенно воскликнула:

— Не думала я, что ты можешь нести такую околесицу. «Ты мне нужна!» «Я без тебя не могу!»

Чушь! У меня нет никаких оснований тебе доверять. Ровным счетом никаких! Неужели я оказывала тебе чрезмерные знаки внимания? И не надо заговаривать мне зубы!

Молчание было довольно долгим. Адам тщательно взвешивал каждое слово, перед тем как возразить.

— Мне нужно значительно больше.

— Хотелось бы верить, но не могу, извини. — Интонация ее стала более нежной, в ней слышалось и опасение, и некоторое смирение. Это вселяло надежду.

— Я докажу тебе искренность моих слов. Давай пообедаем сегодня вместе. Я ведь приглашаю тебя на обед, а не на ужин со спиртным. Потом ты спокойно вернешься на работу, а я займусь своими делами. Никакого подвоха здесь быть не может. Без ущерба для нас обоих, без секса. Игра по правилам.

Она смотрела на него с неподдельным интересом. Прогресс был явно на лицо.

— Только обед?

Адам не сдавался. Он просто не мог уступить.

— Так ты согласна? — Адам огляделся, убедился, что у стеклянных дверей в кабинет Джессики никого не было, и быстро ее поцеловал. — Клянусь, ты не пожалеешь. Я произведу на тебя потрясающее впечатление. Ты поймешь, что лучше мужчины, чем я, тебе уже не встретить.

Счастливее Джессика выглядеть не стала.

— Этого-то я и опасаюсь.

Оставшись одна, Джессика мгновенно бросилась к компьютеру и написала Мики: «Ты моя лучшая подруга!»

Мики: «Тебе повезло, что таковой я и являюсь.

Другие тебя бы уже давно бросили. Ты невростеничка».

«Он пригласил меня на обед!»

Мики: «Мы скоро все с ума от тебя сойдем!»

Джессика сопроводила свой ответ небольшой картинкой с изображением белочки: «Он меня уговорил. Мики мне нужна твоя помощь. Напоминай мне почаще, что он мой враг. И что до покупки „порше“ у меня осталось всего два года. Я, кажется, сдаю позиции».

На белочку Мики ответила порнографической картинкой из комиксов для взрослых: «Забудь о „порше“».

«Я же только на обед с ним иду».

«Когда вернешься?»

«Часа через два. В три у меня деловая встреча».

«Свяжись со мной, как только вернешься. И не забудь захватить салфетки».

Он привез ее в маленький французский ресторанчик на северной окраине города. Это было укромное место, где влюбленные парочки предпочитали скрываться от любопытных глаз посторонних.

Адам усадил ее за стол, наполнил фужер водой.

Спиртные напитки были исключены, как они и договорились ранее. Он был внимательным и обходительным, стараясь предусмотреть каждое желание Джессики.

И у него неплохо получалось.

— Интересно, принимают ли они заказы по доставке ресторанных блюд на дом? — спросила Джессика, пытаясь, во-первых, начать непринужденную беседу, во-вторых, избежать его проницательного взгляда и, в-третьих, найти поставщика великолепных блюд к юбилею матери. Деловитость и оперативность прежде всего.

— Собираешься устроить прием? — осведомился Адам.

— Скорее сюрприз ко дню рождения матери.

Адам нахмурился.

— Не хочешь готовить сама?

Джессика с радостью причислила его вопрос к категории неудачных, делающих ее образ менее привлекательным.

— Я не готовлю, — ответила она, шмыгнув носом.

Адам снова нахмурился, и его лицо опечалилось.

— Вообще не готовишь?

Джессика небрежно махнула рукой.

— Нет, времени не хватает.

— Понятно, — вздохнул Адам.

И хотя ответ его состоял из одного лишь слова, подтекст был ясным. За долгие годы одинокого существования Джессика научилась разбираться в мужчинах, безошибочно разгадывая по их тону, что именно они хотели сказать.

— Тебе приходится готовить самому? — спросила она, чтобы сравнять счет.

— Иногда. Мать научила меня готовить, когда я был еще ребенком.

Один один. Следующий бросок был за Джессикой.

— Ты и стираешь сам? Неужели полное самообслуживание? Держу пари, что ты просто оплачиваешь расходы на химчистку. — Она скрестила пальцы на удачу, надеясь выйти победителем и из этого раунда.

— Зачем напрасно тратить деньги? По-твоему, я и стирать не умею? — Реплика Джессики его явно обидела. — Конечно, умею.

— Отец мой никогда к корыту близко не подходил, — добавила она, нарочито внимательно рассматривая свои безупречно ухоженные руки и маникюр.

Будучи профессионалом в своем деле, Адам ловко уклонился от дальнейшего саморазоблачения. И в типичной для него манере задал встречный вопрос:

— А ты что делаешь с грязным бельем? Сдаешь в прачечную?

— Сама стираю, — кратко ответила Джессика, не вдаваясь в подробности. Зачем рассказывать, что она обычно отвозит белье матери, чтобы сэкономить деньги? Смешно тратить двадцатипятицентовые монеты в общественных прачечных, когда можно бесплатно пользоваться стиральной машиной родителей. А пока она работает, смотреть телевизор, комфортно устроившись в кресле и поедая приготовленные матерью лакомства.

— Молодец, — задумчиво ответил Адам.

— Что здесь особенного?

— Не знаю. Наверное, важно быть самодостаточным.

Джессика рассмеялась, испытывая некоторое облегчение. И, завладев инициативой, быстро перевела разговор на более приятные темы.

— Где ты живешь, когда возвращаешься домой в Алабаму? У тебя частная квартира?

— Дом.

— Серьезно? Никогда бы не подумала. С виду ты человек совсем не домашний.

— А чего в твоем представлении мне для этого не хватает?

— В первую очередь, семьи. Домашний человек это степенный, женатый мужчина, косящий траву на газонах по выходным. Налаживающий быт, умеющий чинить текущие краны. — И вдруг ее посетила ужасная мысль. — Боже праведный! У тебя семья в Алабаме?

Удивлению Адама не было конца, что было хорошим предзнаменованием. Если бы догадки Джессики оказались верными, он взвился бы как уж на сковородке.

— Я холост, — сурово ответил Адам.

У Джессики отлегло от сердца, на лице засияла радостная улыбка.

— Я верю тебе.

— Слава Богу, — произнес он, и ехидная усмешка тронула его губы. Она напомнила Джессике о нежности его поцелуев. И в мгновение ока все вокруг преобразилось. Она чувствовала, как жар охватывает лицо, румянит щеки. Почему запретный плод всегда такой манящий и сладкий?