Эмеральд Бакли - Цепи любви

Джессика подъехала к дому без десяти восемь. Поставив машину так, чтобы не загородить дорогу «мерседесу» хозяина, она направилась в дом. Джессика еще раздумывала, позвонить ли в парадную дверь или обогнуть дом и войти через черный ход, когда парадная дверь распахнулась и на пороге возник Грей Харди, знаком приглашая ее войти.

Он был вовсе не в махровом халате, как представляла Джессика, а в темно-синем костюме, белоснежной рубашке и строгом галстуке в тонкую полоску. Однако, входя в дом, Джессике пришлось признать, что, даже будь он одет не столь официально, его присутствие не могло бы подействовать на нее сильнее.

Что в этом высоком широкоплечем мужчине, умевшем носить дорогой костюм столь же непринужденно, как джинсы, было особенного, отчего Джессику непреодолимо влекло к нему с первой же секунды? Возможно, причина крылась как раз в его уверенности, даже самоуверенности, позволявшей выглядеть одинаково естественно в любой одежде.

Пока она колебалась, не зная, пройти ли прямиком в кухню или нет, Грей закрыл за ней дверь. Оглянувшись, Джессика перехватила его изучающий взгляд из-под вскинутых бровей и тут же принялась оправдываться:

– Вы не предупредили, должна ли я носить униформу. Поскольку я не профессиональная няня, мне кажется, что Фредди будет чувствовать себя более спокойно, если я…

– Будете больше походить на подростка, чем на взрослую женщину? – насмешливо подсказал Грей.

На подростка?! Какая нелепость! Если он намекает, что она одета не по возрасту… Джессика еще не успела собраться с мыслями для ответа, когда он мягко добавил, окончательно смутив ее:

– Оно и к лучшему, что Фредерик так мал. С такими-то ногами…

Долгий и откровенно оценивающий взгляд, которым он смерил упомянутую часть тела Джессики, настолько не вязался со всем его предыдущим отношением, что Джессика растерялась, залившись густым румянцем. Она только и могла, что бросить на него негодующий взгляд. Неизвестно, чем бы закончился их разговор, если бы в эту минуту из кухни не выглянул Фредди. Увидев Джессику, он бросился к ней, едва не сбив с ног, девушка подняла его на руки, и нескрываемая радость мальчика растопила все ее негативные эмоции.

– Ну что, теперь ты мне веришь? – спросил Грей сына, повисшего на Джессике и явно не желающего ее отпускать.

Быстро взглянув на мужчину, Джессика заметила, что на его лицо набежала тень, но он быстро отвернулся, словно не желая встретиться с ней взглядом.

Джошуа говорил, что Грей яростно боролся за опеку над сыном. Если он хоть немного любит Фредди, ему должно быть очень больно оттого, что он стал для мальчика практически чужим человеком, которого Фредди к тому же не любит и боится.

– Мой отец сказал, что вы будете моей няней и будете приходить сюда каждый день, – сказал мальчик.

– Да, Фредди, так и есть, – подтвердила Джессика, стараясь не показать, что ее сердце сжалось, когда мальчик официально назвал Грея «отцом». Ребенку его возраста следовало бы говорить «папа».

Грей нахмурился.

– Давайте его сюда, он слишком тяжел для вас.

Слишком тяжел? Джессика собиралась возразить, что она не настолько слаба, чтобы не поднять шестилетнего ребенка, к тому же такого худенького, но вовремя вспомнила, что Грей как-никак его отец и ради Фредди ей нужно помочь установить мостик между отцом и сыном. Пока она здесь, она должна постараться, чтобы мальчик научился доверять отцу и полюбил бы его, как это должно быть у всех нормально развивающихся детей.

Но, когда Джессика попыталась передать Фредди Грею, мальчик еще крепче обхватил ее, худенькое тельце напряглось.

– Фредди, я принесла специальную бумагу для рисования, – сказала Джессика, не обращая внимания на умоляющий взгляд мальчика, когда Грей взял у нее сына. – А завтра, если хочешь, мы можем съездить в магазин и купить краски.

– Сегодня! Я хочу сегодня! – возразил мальчик, но Джессика покачала головой.

– Нет, Фредди, сегодня не получится, – твердо сказала она. – Придется подождать, когда я получу свою машину, потому что у той, на которой я приехала, на заднем сиденье нет ремня безопасности.

Это было одним из основных требований, на которых настаивала Джессика при покупке новой машины. Если она хочет спокойно ездить с Фредди, без ремня на заднем сиденье никак не обойтись.

– Но не волнуйся, сегодня нам есть чем заняться, – с улыбкой сказала она. – Ты уже завтракал?

Мальчик замотал головой.

– Тогда давай отпустим твоего о… папу на работу, а сами пойдем завтракать, ладно? После завтрака решим, чем нам заняться.

Между тем Грей уже направился в кухню. Войдя за ним, Джессика сразу же обратила внимание на большой деревянный стол, вокруг которого стояло с полдюжины стульев. Стол, как и вся кухня, был явно рассчитан на большую дружную семью, однако сейчас на нем стояла только чашка с кофе и тарелка с недоеденным тостом.

Почему-то при виде этой одинокой чашки у Джессики защемило сердце. Можно ли винить Грея Харди в нелюбви к женскому полу? Очевидно, когда он женился на матери Фредерика, он ее любил, мечтал делить с ней радости и трудности совместной жизни, создать настоящую семью, жена же сначала стала изменять ему, а потом и ушла, забрав с собой ребенка.

Как только Грей поставил Фредди на пол, мальчик тут же переместился поближе к Джессике.

– Я заказал вам дополнительный комплект ключей от дома.

Когда Грей достал ключи из кармана и передал Джессике, он случайно дотронулся до ее запястья. Девушка быстро отдернула руку. В том месте, где Грей коснулся ее кожи, возникло странное покалывание, и от него по всей руке распространилось тепло.

– Я рассчитываю вернуться к шести, – сказал Грей и нахмурился. Очевидно, мысли его были уже далеко.

Джессика поддалась мгновенной слабости и подумала: а что было бы, если бы они были мужем и женой, а Фредди – их сыном? Ограничился бы Грей перед уходом коротким поцелуем в щеку и вежливым обещанием не задерживаться? А может, в уединении своего дома он не стал бы сдерживать природную чувственность, на которую намекала чуть более пухлая, чем верхняя, нижняя губа? Был бы его прощальный поцелуй долгим и нежным, содержал бы в себе обещание настоящей близости вечером, когда они останутся наедине? Таким, что помнился бы ей весь день, до самого его возвращения?

Джессика вздрогнула, чувствуя, что ее тело уже самым постыдным образом откликнулось на эротические фантазии. Рядом с ней Грей потянулся за чашкой и поморщился: кофе совсем остыл. Оставив на столе недопитую чашку и недоеденный тост, он встал. У двери Грей на мгновение замешкался, глядя на Фредди. Джессика мысленно умоляла его хоть чем-то проявить свою нежность, но он не сделал ни единого движения навстречу сыну и лишь строго сказал: