Никола Марш - Романтика для циников

Как-то, когда он только-только окончил университет, он случайно увидел ее в театре – узнал по той единственной фотографии, которую отец держал на дне ящика для носков.

Она висела на каком-то богатеньком типе, ее бриллианты сверкали не хуже золотого «ролекса» ее спутника. В фойе было полно народу, охрана попросила людей освободить проход, и тогда она, оглянувшись через плечо, увидела его и застыла на месте.

Неизвестно, как она узнала сына – возможно, потому, что он был похож на отца, – в общем, что-то выдало его родословную, потому что мать подошла к охраннику и что-то прошептала ему на ухо. Потом его пригласили внутрь.

Она исчезла в толпе, и Кэш искал ее взглядом лишь из любопытства, вовсе не из желания поблагодарить. Что за женщина бросит собственное дитя, оставит его без цента, притом что денег у нее куры не клюют?

Кэш часто задавал себе вопрос: может, на самом деле она предлагала отцу деньги, но тот из гордости отверг их, сочтя подачкой? Но он не решался спросить об этом у самого Ронни, чтобы не злить его.

Да это и не важно. Кэш давным-давно смирился с тем, что мать его и знать не хотела. Но благодаря тому, что она подошла тогда к охраннику, Кэш встретил нескольких второразрядных знаменитостей, дал несколько бесплатных финансовых советов за коктейлем – и так началась его карьера.

По странному совпадению, накануне Дня матери, когда коллеги запасались огромными букетами и духами, у него случались приступы внезапной острой боли. Ему казалось, что это бессознательное хочет дать ему толчок, чтобы он, наконец, установил связь с матерью.

Потом Кэш вспоминал запои отца, его припадки необъяснимой ярости – и желание отыскать мать пропадало.

Его вполне устраивала нынешняя жизнь. Простая, комфортная, ничем не обремененная.

Но потом в его гостиную вошла Люси. Фиолетовый лак на ее ногтях блеснул в лучах заходящего солнца. Кэш понял, что его простая жизнь внезапно усложнилась.

– Вот, смотри, – сказала она, ставя стакан с водой возле своих эскизов, разбросанных на журнальном столике, и уселась на пол, скрестив ноги. – Как тебе твой новый сад?

– Изумительно, – сказал он и не слукавил. Ее проект был чистым вдохновением. Впрочем, она бы могла натыкать и обычных палок вместо деревьев – и он бы не стал возражать.

Все, о чем он мог думать, – как хорошо, когда Люси рядом. И как ему хочется продлить это ощущение.

Безумие. Он ведь едва ее знает.

Но вчера он поделился с ней очень личным переживанием, и она ответила взаимностью. За эти дни они стали чуть ближе друг к другу. Но что за странное, неподвластное контролю чувство возникает у него, когда они вместе?

Нехорошо.

– Так тебе правда нравится?

Намек на неуверенность в себе. Так хочется погладить ее по плечу.

– Я не имею привычки говорить одно, а думать другое. – Он пересел с кушетки к ней на пол, провел рукой по ее шее, приобнял. – Этот сад будет стоить каждого цента, который ты вымогаешь у меня, – шутливо добавил он.

Она пихнула его в бок:

– Эй! Он и я действительно этого стоим!

– Так и есть, – серьезно ответил Кэш.

Улыбка сбежала с его лица. Их губы были совсем рядом.

Кэш понятия не имел, сколько они сидели вот так, глядя друг на друга. Его сердце билось так сильно, что он боялся, как бы оно не выскочило из груди. Он хотел ее больше всего на свете.

Он хотел ее поцеловать.

Черт, он хотел гораздо большего.

Он ждал, что Люси вот-вот стряхнет его руку и положит конец этому неловкому напряжению. Его пальцы скользнули по бархатистой коже ее обнаженного предплечья.

Она не вздрогнула, не отстранилась.

Тогда кончиками пальцев он принялся гладить ее, медленно, круговыми движениями продвигаясь к плечу и потом к шее.

Она не двигалась.

Его рука легла на ее шею. Он ласкал ее движениями, напоминающими эротический массаж.

Люси на секунду прикрыла глаза, и ее губы раздвинулись, из них вырвался тихий, свистящий стон.

Вот этого приглашения он и ждал.

Кэш поцеловал ее.

Накрыл ее губы своими, изнывая от желания сорвать с нее одежду.

Он дразнил ее языком и, когда она ответила тем же, тоже застонал.

Она приподнялась. Оседлала его, жадно впилась в его губы.

Он опустил ее чуть ниже, чтобы ее попка легла в его руку.

Она прервала поцелуй и посмотрела на Кэша, широко распахнув глаза:

– Какого черта мы вытворяем?

– Мы вот-вот перейдем к крышесносному сексу, потому что нравимся друг другу.

– Ты мне не нравишься! – Но ее улыбка говорила обратное.

– Как обидно. Потому что ты мне очень нравишься. – Он прижал ее к своим бедрам. – И я собираюсь доказать тебе это. Доказывать. Всю ночь.

– Это твоя самоуверенность говорит?

– Думаю, сама поймешь. – Он уткнулся носом в ее шею, вдохнул тонкий, сладковатый аромат ее кожи.

Не дождавшись ответа, поднял голову, чтобы взглянуть в ее глаза. Как бы там ни было, он не хотел усложнять их договор на эту неделю. На эту ночь у него был план – безудержный секс. Но как насчет Люси?

– Люси, последний шанс, – произнес он, пытаясь увидеть в ее прекрасных карих глазах намек на сожаление. Но там были только возбуждение и отблеск пожара, который бушевал внутри. – Если останешься, я буду ублажать тебя всю ночь. Если уйдешь, ничего не изменится. Решайся.

Она встала с его колен, и он молча обругал себя идиотом за то, что сам предложил ей выбрать.

– Решения, решения… – произнесла она, уже поворачиваясь к нему спиной.

Кэш, никому и никогда не показывавший свою уязвимость, сказал то, что было у него на сердце:

– Хочу, чтобы ты осталась.

Люси не ответила. В гостиной повисла тишина, смешанная с разочарованием и несбывшимся желанием.

И тогда она повернулась. Протянула к нему руки. Ее губы изогнулись в дразнящей улыбке. Глаза сияли.

– Я останусь, – сказала она, и Кэш, взяв ее за руки, привлек к себе.

Простота ее принятия застала Кэша врасплох, и он крепко обнял Люси, удивляясь и недоумевая, откуда взялось нелепое волнение, из-за которого так колотится сердце.

Люси прижала ладони к его груди, мягко удерживая его:

– Эй, у тебя ведь нет никаких лишних чувств ко мне?

Но они были. Он что-то чувствовал к этой женщине – ее доброта, честность, бесхитростность что-то пробуждали в нем.

Так что он поступил единственно возможным способом, чтобы обрести контроль над ситуацией, – обнял руками за талию, приподнял и прижал к ближайшей стене.

Она засмеялась. Она действительно засмеялась – так счастливо, что он почувствовал себя богом.

– Мне нравится твой смех, но слышать его прямо перед тем, как мы перейдем к… ты знаешь… мое мужество может быть оскорблено!

Она засмеялась еще более заливисто, и он понял, что тоже улыбается.