Эхо неугасшей любви - Мишель Смарт
— Уточняю: я специалист по ремонту своей яхты.
Его пламенный взгляд устремился на ее грудь. Затем он снова посмотрел ей в лицо:
— Мне бы хотелось посмотреть на тебя в синем комбинезоне с ящиком с инструментами в руках.
— Оказывается, ты знаешь, что такое ящик с инструментами! — ответила она и тут же укорила себя за то, что дразнила его. Даже голос у нее смягчился.
Он состроил вопросительную мину:
— Каждый мужчина гордится своим инструментом, glyko mou. Можешь брать мой, когда захочешь.
От его намеков у Керен пересохло во рту. Она плотно скрестила ноги. Не желая отвечать в том же духе, она поспешно сунула в рот жареный красный перчик.
Яннис, ухмыльнувшись, положил себе тефтельку; глаза у него увлажнились, когда он набросился на еду.
Ее обдало жаром. Она отпила большой глоток белого вина, чтобы охладить внутренности.
— Ты хорошо себя чувствуешь, glyko mou? — спросил он, притворяясь озабоченным.
Керен допила вино и кивнула.
— Уверена? Мне кажется, тебе жарко.
— Вечер сегодня теплый, — с трудом ответила она.
Яннис наклонился вперед:
— Да, похоже, жар усиливается. — Он лукаво улыбнулся, повертев в руке пустой бокал. — Ты всегда плаваешь одна? — спросил он, доставая из ведерка со льдом винную бутылку.
— Да. — Надо отдать ему должное, он умеет мгновенно менять тему разговора.
— Разве это не опасно? Сейчас я имею в виду мужчин-хищников.
— В море есть целое сообщество странников, и мы все заботимся друг о друге. Во всяком случае, на суше мне чаще приходилось сталкиваться с хищниками-мужчинами, чем на море, — многозначительно ответила она.
С улыбкой он придвинул к ней бокал, однако не выпустил его из руки.
— Значит, на море тебе не бывает страшно?
— Я этого не говорила. — Его рука была так близко, что пришлось напрячь голову, чтобы придумать достойный ответ. — Иногда в океане страшно, я несколько раз попадала в шторм. Но, если сохранять спокойствие и делать все, что положено, я нахожусь в полнейшей безопасности. Меня куда больше пугают другие вещи.
— Какие, например?
Например, мои чувства к тебе…
— Например, пауки.
Рот Янниса скривился; ей показалось, что он понял: она ответила неискренне.
— Должно быть, там тебе бывает очень одиноко?
— Там приходится много всего делать, не до одиночества, — ответила она. — А ты? Тебе удалось походить под парусом?
Керен нужно было сменить тему. Ей не хотелось рассказывать о ночах, когда она стояла где-то на якоре, когда море было спокойным и ничто ее не отвлекало; тогда она невольно думала о Яннисе, а потом мучилась от одиночества, потому что скучала по нему. Такие моменты случались редко, но, когда случались, ее всякий раз с новой силой ударяла боль по тому, что она потеряла.
— Немного. — Его лицо сделалось непроницаемым.
— Куда ты ходил?
Он пожал плечами:
— Ты там везде побывала, не сомневаюсь. — Он прожевал жареную картошку, проглотил и добавил: — Помнишь, как мы мечтали обойти под парусом весь мир, когда выйдем на пенсию?
Ее накрыло волной грусти.
— Тогда мы часто строили воздушные замки.
— Нет, мы никогда не строили воздушные замки, — возразил он. Она заставила себя улыбнуться:
— Яннис, ты — Филипидис.
— И что?
— Ты идешь по стопам своих родителей, а они шли по стопам своих родителей.
— Мои родители плавали вокруг света, — заметил он.
— Они совершили кругосветное путешествие на огромном океанском лайнере, где персонала больше, чем гостей; для них составляли маршрут, они всегда знали, когда вернутся домой. Чудесный способ посмотреть мир, но не для тех, кто любит приключения и хочет встречать каждый новый день, сойдя с проторенной тропы.
— Все это возможно на «Амфитрите».
Она почти рассмеялась и сжала в пальцах фаршированный виноградный лист, вспоминая, с каким благоговением она в первый раз ходила с Яннисом на его яхте. Она догадывалась, что все будет великолепно, но все ее догадки оказались преуменьшением. Его яхту спокойно можно было назвать плавучим дворцом.
— Поверь, любовь моя, твоя яхта слишком большая для того, чтобы заходить в самые красивые уголки. Она ненамного меньше, чем лайнер, на котором путешествовали твои родители. Кроме того, на твоей яхте экипаж из нескольких десятков матросов. За тебя все делают. Это не одно и то же.
Сунув в рот долму, она заметила, что Яннис затих.
— Что? — спросила она, проглотив кусок. — Я тебя обидела?
Он меланхолично улыбнулся в ответ:
— Нет, glyko mou, ты меня не обидела.
Благодаря уменьшительно-ласкательному обращению она поняла, что только что бессознательно оговорилась и случайно обратилась к нему, как раньше.
«Любовь моя».
Оказывается, она смягчилась к нему не только в сердце и в мыслях, но и на словах… Ей стало страшно.
Прекрасно понимая, что густо покраснела, она быстро прожевала долму и отвела взгляд от Янниса.
— Я понимаю, о чем ты, — сказал он.
Вздохнув с облегчением — кажется, он не заметил ее оговорки, — она подняла на него глаза. То, что она увидела в его глазах, заполнило ее до предела.
— Насчет того, что я — Филипидис. — Он сокрушенно вздохнул. — Я всегда шел по стопам родителей. Мы с Андреасом учились в той же английской школе-интернате, что и наш отец, потом в том же университете, потом прослушали тот же бизнес-курс, что и наш отец, а до него — его отец. Мы выросли, понимая: когда мы накопим все познания, нужные для дела, родители выйдут на пенсию и передадут нам мантию власти. Я даже не думал о том, что могу заниматься чем-то другим…
— Но мне казалось, ты никогда не хотел заниматься чем-то другим? — Она вспомнила один старый разговор в начале знакомства. Тогда им не терпелось узнать друг о друге все до мельчайших подробностей.
— Да, но мне интересно, не потому ли это, что в мои мысли всегда вмешивалась пятисотлетняя история.
— Ладно, тогда подумай обо всем с другой точки зрения. Если ты завтра проснешься и узнаешь, что твоя компания улетучилась, что ты станешь делать?
— А деньги у меня останутся?
— Допустим, нет. У тебя ничего нет, и приходится начинать все сначала.
Он насмешливо-встревоженно поднял брови:
— Не останется даже кухарки?
— Нет.
— Наверное, первым делом мне придется научиться готовить!
Керен невольно хихикнула:
— Значит, чем ты займешься после того, как тебе не будет грозить голод? Представь, что ты можешь делать все, что хочешь и где хочешь.
Он медленно пил вино, задумчиво сдвинув брови. Потом он покачал головой:
— Ничего не могу придумать!
— Ничего?
— Ничего. Я занимаюсь тем, чем должен заниматься, и тем, чем хочу заниматься, и в жизни мне недостает только одного — жены рядом со мной.
Впервые расслабившись с
