Рэй Морган - Прощай, мечта

Сейчас он замечает ее лишь потому, что она своими нелепыми выдумками и поисками угрожает репутации его семьи. Тори улыбнулась. Ирония судьбы.

— Как такое случается, — бросила она через плечо, — что важные события, которые изменяют целые жизни, по истечении нескольких лет совершенно забыты и никто о них ничего не помнит?

Марк долго не отвечал. Наконец нагнулся и прошептал ей на ухо:

— Люди, которых это задело напрямую, помнят. Иногда случайно они упоминают события прошлого, которые хотели бы не вспоминать. Но они вспоминают все, когда это необходимо.

Тори он не убедил. У нее сложилось впечатление, что ее отец прошел по жизни, а никто его и не заметил. Он старался быть хорошим человеком и хорошим работником — и преуспел и в том и в другом. Но ему был нанесен удар в самое сердце, и дух его оказался сломлен, а потом последовала цепь трагических событий, которые разрушили всю семью.

Господи, ну почему золото исчезло? Если бы не это, то семья осталась бы жить здесь, и ее детство прошло бы в этих ставших для нее родными местах. Отец был бы жив, а мама не превратилась бы в тень той женщины, которой была когда-то. Все было бы по-другому.

Она взглянула на Марка. И его отец тоже был бы жив. А Рики?

Если бы только она могла хоть немного приблизиться к тайне об отце! У нее всегда было такое ощущение, что с восстановлением его честного имени все кругом изменится. Конечно, умерших назад не вернешь, но жизнь мамы стала бы светлее… и ее собственная тоже.

Удивительно, но она начала чувствовать свою близость с Марком. Он — часть ее прошлого. А может — если только это возможно, — часть ее настоящего. Он очень сдержан, это ей в нем нравится. Но только ли сдержанность не дает ему приблизиться? А может, это опасение, недоверие к ней?

Они доставили лошадь соседу и сели в длинный спортивный автомобиль Марка. Тори думала, что он повернет к дому, но он поехал по большой дороге, которая привела их к извилистой дорожке, ведущей на вершину холма. Марк въехал на площадку — с нее хорошо были видны окрестности — и выключил мотор.

— Дикие цветы, — сказал он.

Тори посмотрела вниз и ахнула:

— Какая красота!

Холмы были покрыты ковром золотых калифорнийских маков вперемешку с небесно-голубыми люпинами и ярко-желтыми цветками горчицы. Головки цветов колыхались на ветру. Вдалеке Тори могла разглядеть синий океан. Долины заполняли дубы и цветущие пурпурные кусты. Это был самый прекрасный вид, какой она когда-либо видела.

Они прошли к краю площадки и облокотились на парапет. У Тори перехватило дыхание от созерцания такой красоты. И не только от этого, а еще от присутствия рядом с ней мужчины, которого невозможно было не замечать.

Она повернулась к нему и улыбнулась. Глаза его смотрели тепло, и она подумала, что если правильно себя поведет, то моменты нежности между ними вполне возможны. Сердце застучало сильнее.

И тут Марк вернул ее к действительности.

— Ты уже поняла, что ищет Карл? — спросил он.

Карл. У Тори опустились плечи. Карл наверняка недоумевает, где она. Но она знала: он станет требовать не только дорисовать карту, а чтобы она пошла с ним в пещеры.

— А… нет, — ответила она. — А что думаешь ты?

Марк пожал плечами и стал смотреть на холмы.

— Я думаю, что он охотится за тем же, что и большинство людей, которые приезжают сюда: за сокровищами дона Карлоса.

— Но… я полагала, твой отец выбросил их на дно океана, когда отправился на лодке. Разве не так? А потом его лодка опрокинулась, и он… он…

— Он утонул вместе с сокровищами. Так было написано в его записке — он намеревался так поступить.

— А есть какое-нибудь доказательство того, что сокровища утонули вместе с ним? Кто-нибудь может с уверенностью это подтвердить?

Марк не ответил. Его красивое лицо окаменело. Тори дотронулась до его плеча:

— Прости, Марк. Я знаю, что говорить об этом больно.

Он повернулся к ней:

— Если мы не будем об этом говорить, то никогда не доберемся до правды. Тебя это может удивить, но я хочу правды не меньше тебя.

Неужели на самом деле это так? У Тори было двойственное отношение к правде. Что, если это все усложнит?

Марк наклонился над парапетом и уставился на океан. Словно разговаривая сам с собой, он произнес:

— Знаешь, я долгое время не думал обо всем этом. Годами не думал. Я как бы отгородился от этой ситуации. — Он искоса посмотрел на Тори. — Тогда много людей задавали те же вопросы, что и ты: сокровища исчезли на самом деле или нет? Люди приезжали сюда толпами, ходили по поместью, копали землю в розарии, бросали лаг, из кожи вон лезли, чтобы выяснить, где отец мог спрятать золото. Словно вернулись времена калифорнийской золотой лихорадки.

— Какой ужас! — Тори отвернулась. Неужели он смотрит на нее, как на одного их этих хищников? А почему нет? В чем-то она на них похожа. Но разница в том, что у нее уже есть часть сокровища. Марк про это не знает, и она надеялась, что ей удастся уехать, а он так ничего не узнает. Только все выяснить!

— Долгое время интерес не ослабевал. Мардж постоянно вызывала полицию. Я был за границей, поэтому во всем этом не участвовал, но, разумеется, много слышал.

— От Мардж?

— Да. Она с самого начала хотела продать Шангри-Ла. Я пытался отговорить ее.

— Но делами поместья занималась она.

Марк кивнул:

— Не могу не отдать ей должное — она неплохо справлялась. Она постоянно писала мне о том, какие прекрасные предложения она получает, но это ничем не заканчивалось. Наконец она сдалась, и я лет пять ничего не слышал от нее относительно продажи имения. — Марк запустил ладонь в свою густую темную шевелюру. — Но на этот раз она не отступит. Она продаст Шангри-Ла.

— И на этот раз ты надеешься ее остановить.

Марк молчал. Тори стояла рядом… так близко и так далеко. Она понимала, что творится у него в душе: наверняка все переворачивается от мысли, что его фамильное гнездо отойдет чужим людям. Ей очень хотелось помочь ему, но что она может сделать?

— Итак, ты порвал с военной службой, — сказала она, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Не совсем. Если ты долго был военным, то часть тебя всегда будет там. Это входит в твою кровь.

Тори кивнула. Да, военная служба многих людей меняет на всю жизнь. Она посмотрела на него и прямо спросила:

— Что ты собираешься делать дальше? Как будешь жить?

Он расхохотался, запрокинув назад голову:

— Вот что мне нравится в тебе, Тори, так это то, что ты не притворяешься и не ходишь вокруг да около. — При этом его взгляд был таким нежным, что у нее от волнения закололо кожу.